Доноры за доллары. Михаил Серегин

понимал, что тот еще меньше меня что-либо понимает. А ему-то как раз и был задан сакраментальный вопрос:

      – И что это означает?

      – Это вы у меня спрашиваете? – ошарашенно спросил патологоанатом у завхирургией.

      – А у кого же? У завтерапией? – съязвил тот, расстегивая верхнюю пуговицу халата.

      Я разглядывал разрезанный труп и чувствовал себя очень дурно. В образовавшийся в брюшине просвет можно было видеть, что у мужчины отсутствовала добрая половина внутренних органов.

      – Здесь кто-то неплохо поработал скальпелем, – мрачно пошутил патологоанатом, делая еще один надрез.

      – Интересно, кто у нас по моргам работает скальпелем, если не вы? – продолжал язвить завхирургией. – Ваша подпись стоит на заключении о причине смерти?

      – Нет, – хладнокровно ответил патологоанатом, продолжая осмотр, – не моя. Власова. А! – радостно воскликнул он. – Сердце на месте. Можете убедиться сами: видите вот это? Да, я могу подтвердить, что причиной смерти явился сердечный приступ. По поводу желудка я вам ничего сказать не могу – его попросту тут нет, смотрите сами.

      – Куда же могли деваться остальные органы, вы можете нам сказать? – сдерживаясь, чтобы не отвернуться, спросил я.

      – Интересный вопрос, – патологоанатом продолжал копаться внутри тела. – Кому они могли понадобиться? Вероятнее всего, мужчина был одинокий, так?

      – Так, – подтвердил завхирургией.

      – Ну, вот, – удовлетворенно кивнул патологоанатом. – В таком случае его должны в лабораторию судмедэкспертизы отдать – на опыты. Только, конечно, не сразу. Видимо, срочно что-то понадобилось – вот и отрезали.

      – И часто это у нас практикуется – такое вот? – Завхирургией неопределенно повел рукой.

      – Часто – нечасто, но бывает, – уверил его патологоанатом. – Нам тоже чем-то жить надо, правильно? А там деньги за трупы дают неплохие.

      Завхирургией даже покраснел от злости.

      – Скажите, а девушку, которая с неделю назад умерла, тоже на опыты отдали?

      – Не знаю, может, и отдали – не в мое дежурство было.

      – Понятно-о, – протянул завхирургией. – И что, вы долго хотели вот так безобразничать?

      Патологоанатом ничего не ответил.

      – Ну, все посмотрели? – обратился он к нам. – Тогда зашиваю.

      – Черт знает что! – ругался Лямзин, поднимаясь по лестнице. – Это не клиника, а бордель какой-то! Патологоанатомы воруют трупы – вы это представляете! Уволю всех к чертовой матери!

      – А новые снова начнут, – отозвался я. – Тут дело в принципе. Вы пока не слишком бушуйте – это дело еще требует разбирательств. Возьмите, кроме хирургов, еще и патологоанатомов под наблюдение. Усложните доступ к моргу – поставьте туда еще кого-нибудь. А с другой стороны – вам не наплевать?

      Лямзин с подозрением посмотрел на меня и ничего не ответил.

* * *

      Мы с Лямзиным убедили Штейнберга, что дело с умершим мужчиной неясное, подозрительное и требует дополнительного разбирательства.