Финли Донован избавляется от проблем. Эль Косимано

глоток и, поморщившись, протянула бутылку мне.

      – Бурбон тоже мой, – сказала я, выхватив бутылку из ее рук, и мы обе сползли вниз по двери минивэна.

      – Только шестьдесят процентов, – ответила Ника.

      Делая глоток, я бросила на нее колкий взгляд.

      – Наверное, мне стоит переехать к тебе, – продолжила она. Я поперхнулась, забрызгав бурбоном рубашку. – Не волнуйся. Я займу спальню поменьше.

      Я отхлебнула еще. Бурбон обжег внутренности до самой печенки.

      Когда я открыла глаза, Харрис Миклер все еще был там, мертвый на сто процентов; Ника все еще сидела возле меня на полу, рядом с украденной кухонной утварью, которая теперь была моей в лучшем случае только на шестьдесят процентов, и я не сомневалась, что мы проведем следующие сорок процентов наших жизней в тюрьме, если не найдем способ провернуть задуманное.

      Глава 10

      В романах все сводится к занавеске для душа. Крутой коп, пядь за пядью перерывающий место преступления в поисках улик, сразу же заметит вопиющее отсутствие занавески. Потому что люди пользуются занавесками для душа. Им нужны занавески для душа. И если вы оказались в поле внимания при расследовании убийства, а у вас нет занавески для душа, можно сразу звонить в 911, надев на себя наручники. Вот почему я заворачивала тело Харриса Миклера в свои лучшие шелковые скатерти.

      Это был подарок моей двоюродной тетушки Флоренс на нашу со Стивеном свадьбу восемь лет назад, и я до сих пор ни разу ими не воспользовалась. А если учесть, что полгода назад я продала мебель из столовой в онлайн-магазине, чтобы расплатиться за минивэн, то я была уверена на все сто, что, если какой-нибудь шустрый полицейский придет ко мне с обыском, он точно не заметит их отсутствия.

      Мы с Никой расстелили бордовую ткань на полу гаража возле Харриса. Затем Ника взяла его за руки, а я за ноги. Мы дружно приподняли его на несколько дюймов и с размаху опустили в середину скатерти.

      Будто сэндвич в кусок целлофана, я обернула ноги Харриса, загнув скатерть с двух сторон.

      Затем, нещадно бранясь и потратив немало усилий, мы превратили Харриса Миклера в гигантский буррито с начинкой из трупа.

      – Ноги торчат, – пропыхтела я, когда мы делали последний оборот.

      – Хорошо хоть не голова.

      Хвост у Ники растрепался, а на груди выступил пот. Она была моложе меня почти на десять лет и в гораздо лучшей форме. Когда я наклонилась, оперевшись на колени, чтобы отдышаться, мои мышцы кричали от боли.

      – Зачем ты это делаешь? – спросила я, едва переводя дыхание. Она была молода, одинока, умна. Когда она получит диплом, у нее вся жизнь будет впереди.

      – Мне нужны деньги.

      – Для чего?

      – У меня студенческий кредит.

      Мое дыхание все еще не выровнялось, я уперла руки в бедра и посмотрела на нее.

      – Давай проясним ситуацию. Ты помогаешь мне избавиться от тела, чтобы заплатить за учебу?

      – Конечно, ты слишком старая, чтобы помнить, сколько стоит степень бакалавра, – горько сказала она.

      – Я не слишком старая. Просто я… мне никогда не приходилось