Последняя расхлябанность. Манифест дада и тридцать три уголовных рассказа. Вальтер Сернер

же, здоровый паллиатив. Кстати: среди людей живёшь, как известно (пока не…), постоянно в сети, по большей части натянутой тобой же самим, и часто очень тонко натянутой (брачная паранойя; Жан Суварин и его Нарва); один живёшь (пока не…) в ещё более тонко… Начинай же, наконец, выступать против самого себя! Начинай!! Ну же!!!.. (Я давно уже плюю в тихие часы досуга себе самому на голову… Ах, я плюю на… – …Да, на что?…)

      34° Дамы бессознательно предпочитаемы. Всякое правило – это исключение. Психология – это гандикап. Плевок с вывертом: плевать на всё.

      IV

      35° Декарт и Свифт любили, это общеизвестно, зариться на чужое. Шапки долой! (То-то же…)

      36° Самую большую уверенность проецирует в общество тот, кто убеждён в полной неуверенности всего и вся и потому ему всё осточертело. Самая обширная сознательность (патент Ойл Писсуар) – это лишь последняя неуверенность, которая предпоследним, однако, импонирует как уверенность. Последняя неуверенность, когда таковая вообще имеет вкус и хоть чем-то отдаёт: у в е р е н н о с т ь (резкий рывок). Отсюда и всё притворство, поскольку всё непрочно (по-растафарски). К этому же: кому ещё не казалось, что когда он плачет – он будто бы лжёт, а когда улыбается – будто бы он таится, а когда он забывает про свою физиономию – то будто бы он выдаёт себя, а? Вся мимика (мелкий проныра) – притворство… Верблюды верят в свои маски. Те же, кто их замечает, обнаруживают, что они притворяются уже тогда, когда только открывают рот. Кстати сказать: лучше всего притворяешься, когда держишь язык за зубами и мимику тоже придерживаешь (великий проныра)… Естественность (чук-чук, пре-пре) выпадает, к сожалению, лишь на блаженные поля несведущих: несмотря на это, они стали критерием для старших преподавателей, которые восхваляют в качестве добродетели то, что, однако, естественно; но если по-другому: сыночек считается естественным, если он не замечает, что его родитель – верблюд… Под занавес: так называемые уверенные становятся неотвратимо беззащитными, когда картина складывается не в их пользу; когда высвечивается лишь то, что говорит за другого, а невысвеченным остаётся то, что говорит против другого, и часто также против того, что сейчас говорит за другого (молчать!). Но поскольку нет ни света, ни уверенности, остаётся единственно проверенное средство – не становиться неуверенным: и даже не намереваться быть уверенным… Дави на плечо, фиксируй место левого соска (примерно) собеседника, носовую кость или гляди свысока, и в остальном тоже не уступай. Ни при каких условиях. Этого достаточно.

      37° Всерьёз можно оказаться настолько низверженным, что жертва (тот, кому не до смеха) не в состоянии воспринять, как его визавишный придурок давно уже внутренне нежно потирает руки. В этот момент насущнее всего потребность выпрыгнуть из своего теперешнего состояния (агорафобия + бешенство слогов) и впрыгнуть в своё правильное (пенис, известное дело). Это прекрасно доказывает, как (м-да) можно обойти самого себя с тылу, когда ещё не подвергся никакой эффективной внутренней