Живые из Атлантиды. Елена Серебрякова

с безвременно ушедшим комиссаром крепости. Заподозрить своих пассажиров в чем-либо обратном у рыбака не было оснований. В руках каждой женщины было всего по одному кофру.

      Капитан сухогруза «Очарованный странник» выглядел таким величественным, что одного имени для общения с ним было явно недостаточно. Андрей Герасимович Колодяжный повертел в руках мандат и велел идти за ним. В трюме попарно стояли лавки в два ряда и проход между ними составлял определенную площадь для стоячих пассажиров. Колодяжный разрешил выбрать любое место и пошел вверх по лестнице в капитанскую рубку.

      Начало заселения пассажиров обозначилось топотом миллионов ног, гомоном голосов и качанием корабля с одного борта на другой. Сидячие места быстро заняли крепкие хамоватые люди и получилось так, что остальные быстро заполнился проход. Дальше началась битва за любое место в трюме.

      Мужичонка среднего роста, невзрачный просочился сквозь толпу и встал между двух лавок напротив Ивана Алексеевича, спиной к жене и теще.

      – Папаша, давайте, посадим вашего сынка скромнее. Глядишь, и мне местечко сыщется.

      Иволгин нехотя подвинулся и почти к себе на колени усадил Сашу. Мужичок рассыпался в благодарностях и занял кусок освободившейся лавки.

      – Я всегда говорил, лучше плохо ехать, чем хорошо идти, – сказал незнакомец в расчете на окружение.

      Но людям было на до смеха. Пароход загудел, все почувствовали толчки, и невидимая сила стала толкать корабль вперед.

      Народ сперва притих, привыкая к размеренному гулу работы двигателей и, потом начались разговоры, знакомства.

      – Прощай Петроград, – сказал наглый попутчик, выждал немного и продолжил, – прощай хамство, беспредел, безобразие.

      Опять его никто не услышал и тогда он обратился напрямую к Иволгину:

      – В Ревель? Или дальше?

      – По-моему, ваше неуемное жизнелюбие сильно контрастирует с общим настроением.

      – Ох, ох, какие мы раздражительные! Ну ладно, умолкаю.

      Ближе к ночи мужичок снова оживился:

      – Хочу из Ревеля попасть в Стокгольм. Там пережду безобразие в России.

      – Швеция – страна дорогая. Там и с голодухи можно сгинуть.

      – У меня счет в банке, проживу на проценты. А вы в Ревель надолго?

      – Туда и обратно, – сквозь зубы процедил Иван Алексеевич.

      – Сопровождаешь кого? – мужичок зацепился за возможность развивать разговор дальше.

      Пустая болтовня для коротания времени на деле оказалась ловушкой. Когда выяснил, что стареющая дама является матерью убитого комиссара Карасильникова, молодая женщина – его жена, а пацан – их сын, он удовлетворенно просиял на все лицо. Подавив в себе бурю положительных эмоций, он снова наклонился к Иволгину.

      – Я хорошо знавал комиссара военно-морской крепости имени Петра Великого. У Валерия Михайловича никогда не было жены и детей. Его мать умерла, когда мальчику исполнилось три года.

      – Откуда такие точности? – настороженно