Я твой хозяин!. Кристина Амарант

и выкручивали сосок, рождая в теле боль пополам с возбуждением. – И я не получил все, чего желал. Хочу еще.

      – Нет! – в душе снова загорелась ярость. Она попыталась отпихнуть его, но это было все равно, что отталкивать стену.

      – Если будешь дергаться, мне придется снова применить экстазон.

      Это предупреждение, заставило ее вздрогнуть и замереть.

      – Так-то лучше.

      Он потянул Нааму на себя, заставляя встать. Опустился в кресло и усадил на колени. Холеные сильные пальцы пробежались по крючкам корсажа, высвобождая грудь, болезненно и сладостно сжали соски.

      – Вот так – хорошо, – прошептал он ей на ухо хриплым голосом. Зарылся лицом в волосы, вдохнул ее запах. – Ты должна быть доступной для меня всегда, На-а-ама.

      – Чтоб тебе холерой заболеть, – пожелала она, еле удерживаясь, чтобы не разрыдаться.

      ГЛАВА 4

      Переносить заключение в роскоши оказалось тяжелее, чем в темнице. Слишком все это напоминало о прошлом. И слишком отличалось от него. Наама то кружила по комнатам, то часами простаивала у окна, прижавшись лбом к прохладному стеклу.

      Дни и недели в плену были бедны впечатлениями, похожи один на другой, почти неотличимы. Слуги, приносящие и уносящие еду. Ненавистная комната, шелковые обои с золотым узором. Парк за стеклом. Андрос…

      Он приходил каждый день. Иногда даже по несколько раз в день. И не всегда лишь для того, чтобы утолить похоть. Пытался общаться, словно ничего не случилось, они по-прежнему равные, и не было той невозможно унизительной ночи. Или всех последующих.

      Иногда она подыгрывала ему. Ненадолго, только чтобы дождаться, когда он расслабиться и побольнее ударить, если не рукой, так хоть словом.

      Заканчивалось всегда все одинаково. Андрос приходил в ярость, швырял ее на кровать или ставил на колени и грубо трахал.

      Хуже всего, что он при этом всегда старался, чтобы она тоже получила удовольствие. Словно утверждал свою власть над ее телом, а через тело и над душой. Проклятый ублюдок был искусен, умел подвести партнершу к высшей точке. И не гнушался прибегать к экстазону, если Наама сопротивлялась, не желая получать наслаждение в постели с врагом.

      – Ты так и будешь держать меня взаперти? До самой смерти? – однажды спросила она.

      Его глаза зло сузились.

      – Ты не покинешь Грейторн Холл.

      – И эту комнату тоже?

      – Комнату… – он задумался, а потом предвкушающе улыбнулся. – Комнату можно. Если ты как следует попросишь меня об этом, На-а-ама.

      – Забудь.

      Демон бессильно выругался, глядя на ее непримиримо сжатые губы и упрямо вздернутый подбородок.

      Позже по распоряжению Андроса пришел специалист по охранным чарам, чтобы тот увеличил длину магического “поводка” в ошейнике.

      Границы тюрьмы расширились, но сама тюрьма никуда не делась. Наама оставалась пленницей. Постельной игрушкой своего врага.

      ***

      На малую столовую она наткнулась случайно, когда бродила по Грейторн Холл, стараясь запомнить хитросплетение комнат