Слепая зона. Ксана М

своими мокрыми после душа волосами, и я разглядел напринтованные на футболке цифры, которые складывались в хорошо знакомую мне комбинацию ― «10».

      А затем впялился в неё как ещё больший дебил.

      Десять. Твою мать, почему именно десять?

      Почему не двадцать пять или семь?

      Почему десять?

      Пока я как мудак пытал Вселенную, которая ни хрена не планировала мне отвечать, Никки сменила позу.

      Она встала на носочки, потянулась к шкафчику и достала с полки пакет с мукой.

      Моя бровь взлетела вверх ― быстро освоилась.

      Я наблюдал за тем, как рыжее недоразумение, ворвавшееся в мою размеренную жизнь, идеально вписывается в мою кухню. Отвлёкся всего на несколько секунд ― зря. Услышал, как Никки вскрикнула и подорвался.

      Подлетел к ней с такой скоростью, что едва с ног не сшиб.

      – Ты в порядке? Не поранилась?

      Она вылупилась на меня во все глаза, и я сразу понял, почему. Потому что не только выглядел, как шизанутый, но и вёл себя так же. Бросился на девчонку, схватил её и начал судорожно осматривать, пытаясь обнаружить видимые следы повреждений.

      – Всего лишь обожглась. Ты ведёшь себя, как псих.

      И правда. Так и веду.

      Никки попыталась одернуть руку, но я крепко её держал.

      – Маккейн…

      – Не дергайся.

      Включил краник с ледяной водой, а затем осторожно подставил руку Никки под тоненькую струю.

      Нашёл глазами третий шкаф, потянулся к дверце. Если правильно помнил ― Лори хранила аптечку на второй полке. Точнее, родители хранили ― а мы решили не менять привычку.

      – Я в порядке. ― продолжала она. ― Это всего лишь маленький ожог.

      – Не дергайся, говорю, ― повторил я, вынуждая Никки закатить глаза.

      Одной рукой достал аптечку и начал шарить в ней в поисках мази и бинтов. Когда нашёл ― выключил воду и пододвинул девчонку ближе. Она не сопротивлялась, позволив мне нанести на покрасневший участок кожи мазь и даже помогла разрезать бинт.

      – Давно ты пришёл? ― спросила Никки, наблюдая за тем, как я медленно перебинтовывал её ладонь.

      – Только что, ― соврал на автомате, хотя обычно такой херней не страдал.

      Никки стояла близко. Уже в который раз. И этих раз оказалось достаточно, чтобы понять ― я помешался. Помешался на её запахе, на её дыхании ― на ней всей. Я слышал, как у неё сердце тарабанит. И представлял, как сам его завожу. Представлял, как смотрю в её зелёные, без дна, глаза, как проваливаюсь в них и долго лечу вниз. Как оттягиваю её нижнюю губу, и как она сладко стонет. А её стон напрочь отключает мой мозг.

      Представлял, как касаюсь её, как она дрожит, как чувствую её влагу и всё вокруг взрывается, а затем…

      – Блин, соус! ― крикнула Никки и, обогнув меня, рванула к плите.

      Я прикрыл глаза и резко втянул воздух через нос.

      Так нельзя, Мак. Так, твою мать, нельзя.

      Какого хрена ты творишь?

      Пока я унимал свою чертову эрекцию и думал, что со всей этой дьявольщиной делать, Никки мешала содержимое небольшой кастрюли.

      Свободной рукой