Три судьбы. Часть 2. Нежить. Ирина Критская

в натянутую струну, чувствуя, как нездешняя, страшная ярость волной накатывает на неё изнутри, захлестнув сознание, она сдернула шапку, высвободив свою черную, густую гриву, и шагнула вперед.

      Васек, увидев прямо перед собой бледное, светящееся в темноте лицо с горящими белым пламенем  глазами и с оскаленным ртом, отпрянул, споткнулся об ноги, лежащего на земле Димки и упал бы навзничь, если бы его не подхватил Генка, это был именно он, вечный дурной спутник Лизки. Маша уже не владела своей яростью, резко выбросив вперёд руки со скрюченными пальцами, она сжала их в кулак, так, как будто впивалась ногтями в мякоть чего-то сочного, податливого, и рванула их на себя. Генка хрюкнул, дёрнулся, захлебнулся слюной, водопадом ринувшейся из его раззявленного рта, схватился за горло и начал заваливаться вперёд, с хрипом, как будто его душили. Мелкий попытался кинуться к нему на помощь, но Маша хлестко ударила краем ладони по воздуху, и парень, отлетев на полметра, свалил ветхий плетень и пропал среди колючих веток, сплошь заросшего терновником двора.

      – Ты чего… ты зачем… дура…

      Васек начал приходить в себя, пошёл к Маше, пытаясь что-то вякать, но она выставила ладонь, и парень замер в той позе, в которой шёл, даже не успев опустить ногу, одеревенел, превратился в столб.

      – Димк. Димочка. Ты как? Ты живой? Сейчас я тебе помогу, миленький.

      Димка лежал навзничь, его голова была запрокинута, глаза закрыты, и только по слабому движению груди, можно было понять, что он дышит. Маша упала перед ним на колени, потом легла на него всем телом,  повторив его позу, напряглась, и медленно стала подниматься над ним, парить, как будто отрываясь вверх на несколько сантиметров. Димка дёрнулся, открыл глаза, подхватил Машу, которая рухнула на него сверху, полностью потеряв силы.

      …

      – Ты дойдёшь сама, Машунь? Или тебя прямо в дом отвести, ты как?

      Маша смотрела на Димку внимательно, искала в нем что-то, но не найдя это, успокоилась, расслабилась, улыбнулась. Беда была – вот она, но все обошлось.

      – Я нормально, Дим. Ты как себя чувствуешь? Голова не болит?

      – Не, Маш. Слушай, а что это было? Ты – как это? Они, эти, ну Лизкины, которые, с ними что будет?

      – С ними? Да ничего не будет с ними. Поумнеют, может.

      – А ты? Тебе, может, с папой моим поговорить? Ненормально это с тобой, знаешь? Маш?

      – Погоди, Димк. Я сама знаю. Разберусь. Иди домой пока, тебе отдохнуть надо. Да и мне…

      Глава 9. Прорубь

      – И что? Думаешь, напугала сильно? Подумаешь, фокусница!!! Ребята по пьяни xpень  навыдумывали, хорошо чертей не видали, а она прям гордая – победила. Скажи спасибо, космы твои на голове остались, а то бы ходила плешивая. Дура!

      Лизка орала, стоя за оградой палисадника, как будто защищаясь от Маши его хлипкими штакетинами.  Из-под модной шапки выбивались туго завитые крашеные кудряшки, на днях ей мать разрешила постричься и сделать завивку и от этой причёски девчонка стала похожа на знатную доярку, приехавшую на слёт.

      Маша