Летящий Орёл. Собрание сочинений в 30 книгах. Книга 3. Павел Амнуэль

и начал опыт. Вероятно, аппаратура была смонтирована в капсуле заранее. Опыт должен был продолжаться около часа.

      Корин молчал, кусал губы, думал. Впервые он понял по-настоящему человеческую сторону проблемы. Впервые осознал, что лигиец – существо с бесконечно сложным внутренним миром. Корин подумал, что каждый лигиец – гений, ибо держит в уме всю планету. Беда в том, что ни для чего больше не остается места в его памяти. Это мир «бесполезных» гениев. Их спасут, теперь-то их точно спасут, и кто знает какими гигантскими темпами начнет развиваться их проснувшийся для размышлений мозг?

      Базиола смотрел на динамическую карту Лигии. Южный материк колыхался, дышал, жил. Красная капля, обозначавшая капсулу Яворского, поднималась к поверхности.

      – Ким всплывет через семь часов, – сказал кибернетик.

      – А мы будем на месте через двадцать минут, – отозвался Корин. – Я свяжусь с Дэвисом, пусть сам поднимает планер. Поспешим к Яворскому.

1971

      МЕТРОНОМ

      Врачи сказали правду: Ким Яворский сильно изменился после аварии, будто жизненные силы полностью ушли на восстановление руки.

      Базиола хотел подойти бесшумно, но под ногой хрустнула ветка, он от неожиданно споткнулся о какой-то шланг, лежавший поперек тропинки, и, едва удержавшись от падения, схватился за куст роз. Ким, обернувшись на крик, с улыбкой наблюдал за манипуляциями друга. Они обнялись.

      – Ты похудел, Ким, – заметил Базиола вроде даже с одобрением.

      – Похудел? – с сомнением переспросил Яворский. – А, ну да, мы давно не виделись. Я сбросил двенадцать кило, когда готовился к испытанию нуль-транса, и еще пять – после аварии… И не смотри на меня так, Джу…

      – Мало мы видимся, – вздохнул Базиола. – В институте я знал тебя как облупленного, а сейчас только оболочка выглядит знакомой… почти.

      – Ты лучше подкинь мне задачу из нерешенных, – сказал Ким. – В этой клинике я покрылся плесенью. По мне, гляди, уже гусеницы ползают… До аварии я работал над эвристором открытий, слышал?

      Базиола слышал. Отношение Базиолы к работе Кима было определенным и, конечно, отрицательным. Обсуждать это сейчас Базиола не хотел, не было у него желания превращать встречу с другом после трехлетней разлуки в бесплодный методологический спор.

      – Видел твою Олю, – сказал он, неуклюже меняя тему разговора. – Она все хорошеет…

      – Чего не скажешь обо мне, – заключил Ким. – Послушай, Джу, если кто-то из нас изменился, то это ты. Ты всегда прогонял меня, если считал очередную мою идею бредовой. Теперь ты не веришь в прогнозируемость научных открытий, а от спора увиливаешь. Не похоже на тебя… Дай-ка лучше задачу. У вас в Комитете по контактам задач наверняка больше, чем решений, верно? К примеру, эта история с пульсаром в Золотой Рыбе.

      – Об этом говорят больше, чем дело того стоит, – неопределенно сказал Базиола.

      – А чего оно стоит?

      – Памятника, –