Летящий Орёл. Собрание сочинений в 30 книгах. Книга 3. Павел Амнуэль

оно отливает всеми цветами, которые, сталкиваясь в феерической вакханалии, порождают фиолетовое сияние.

      Секунда – и на экраны вернулась чернота. Альтаир голубоватой блесткой засиял впереди, теперь он казался близким, два световых года, меньше двух месяцев полета, совсем рядом.

      Яворский долго сидел неподвижно, закрыв глаза рукой, вспоминал, улыбался. Двадцать тысяч солнц, Лонгина, его планета.

      Автоматы провели траекторные измерения, «Геркулес» ушел в сверхсветовую область, экраны погасли, и Яворский включил дешифраторы. Зазвучала человеческая речь, низкий голос Бориса Пустынина, командира исследовательского звездолета «Ахилл». Яворский слушал сообщение стоя, он знал его наизусть, он слышал его на Росс-154, помнил, на каком слове оно обрывается, но то сообщение, принятое станциями сложения на Земле, было только сигналом маломощного корабельного лазера, а это – голос планеты. Двадцать тысяч солнц, бережно несущие к окраинам галактики рассказ человека, открывшего Лонгину:

      «Звездолет вышел к Альтаиру в семь-три мирового года. Экипаж здоров. Открыто одиннадцать небесных тел, среди которых одна большая планета. Радиус ее равен земному, расстояние от Альтаира полторы астрономических единицы. Планету нарекли Лонгиной, по имени нашего астронома…»

      10

      – Мне всегда претили решения, навязанные компьютером, – хмуро сказал Надеин. – Что, если вероятность окажется мала, поиска не будет, а Яворский все же на Лонгине?

      – Не надо гадать. – Базиола быстрыми шагами ходил по комнате, поглядывал на драматурга, ждал.

      – Не вы ли, – горячился Надеин, – час назад утверждали, что в новой версии нет противоречий?

      – Внутренне она непротиворечива, – согласился Базиола. – Но не будем спешить с выводами. Минуту терпения, Андрей.

      Надеин терпел. Он полулежал в кресле кибернетика, смотрел на рисунок над иллюминатором. Ярко-желтый песок пустыни и синие горы – безвкусица. Надеин не повернулся к голоскопу, когда прозвучал вызов, не слышал, с кем и о чем говорил Базиола. Кибернетик вырос перед драматургом торжествующий, широкие его брови были похожи на крылья Летящего Орла, нос казался клювом.

      – Тридцать два процента, – заявил Базиола. – Вот вероятность того, что Ким на Лонгине.

      – И только-то, – Надеин разочарованно отвернулся. – Тридцать два процента. Машины не ошибаются. Искать человека на планете – миллиарды квадратных километров – бессмысленно. Что важнее – человек или Передача? О чем еще говорит кибернетик?

      – Да поймите же, это много – тридцать два процента. Это выше случайных ошибок. Об этом уже можно говорить серьезно.

      «Так будут искать! – подумал Надеин, еще не вполне веря. – Верблюд вернется. Другой Верблюд, узнавший цену себе и своим открытиям. Он никуда больше не полетит, останется на Земле – работать. У него будет очень сложная работа: думать, идти на шаг впереди других, указывать