Остров ССО, или Последнее лето. Владимир Алексеевич Фадеев

с примыкающей крытой столовой и досужими помещениями («показ»-рисовальня, радиоузел, красный уголок с библиотекой-читальней, телекомната, фотостудия, эпатажно оформленная сцена со зрительным залом, трансформирующися из столовой передвиганием столом и скамеек и пр.), посреди – плац с почти двадцатиметровым флагштоком, чуть поодаль – туалеты с неизменными образами карточных мастей в женском, умывальники и душевые с поднятой над ними на бревенчатой эстакаде трёхкубовой длинной бочкой, сверху выкрашенной в чёрный цвет, для лучшего прогрева, а по бокам разрисованной и подписанной «let zeppeling» . Ко всему ровные бетонные дорожки, вычурные въездные ворота с названием и огромной эмблемой отряда, как будто лагерь находился в центре Москвы, а не пустой степи, где, кроме сусликов, любоваться нашими художественными изысками некому, цветники, клумбы, спортивные площадки, многочисленные стенды для наглядной агитации – прессы, стенгазет, фотомонтажей и боевых листков.

      Начинают это строительство квартирьеры, а первая большая группа, как правило, старшекурсников и приданных сил – завершает. К приезду же основной массы зелёных бойцов всё бывает готово, а к открытию – всё блестит.

      Я приехал как раз с группой старшекурсников, друг и однокашник мой Пашка Невзоров, сам, будучи в отряде главным инженером (что, в его понимании, означало просто главным), уже погружённый в производство, попросил меня побыть до открытия комендантом лагеря, то есть достроить его, хотя я готовился в этом году к самой лучшей стройотрядовской доле – бригадирству. Но и лагерь – это было моё.

      – Видишь, Вося (с первого курса я его звал Пабло, а он меня Восей, сократив от Вовоси), через десять дней открытие, а в лагере одни колышки, – самому Пабло заниматься лагерем было и некогда, и ниже масти, остальной штаб ещё не окуклился, – прикинь, чего и сколько тебе нужно, всего дадим, но – десять дней! А потом уж отпустим в бригадиры.

      Он водил вокруг будущего лагеря местное начальство, объясняя, где что предполагается сделать. Посреди степи стояли только что сгруженные три электроплиты, груда армейских палаток, доски, брус и какой-то металл. Секретарь Шагонарского райкома комсомола (это я узнал позже, когда он выступал на открытии) насмешливо покачивал головой, мол, приехали на два месяца, а городьбы только для себя придумали на полгода. Даже не без едкости, помню, пошутил: «А я думал, вы будете нам посёлок строить». Когда же он через десять дней появился у нас второй раз, на его лице были совсем другие гримасы – от нескрываемого восторга при виде почти сказочного городка (а отряд, он-то знал, всё это время по полной работал на школе, коровниках и домах) до грусти, почти досады, которую он и выплеснул в своей поздравительной речи на посвящённой открытию торжественной линейке: «Надо привезти сюда на экскурсию всех наших руководителей, чтобы они посмотрели, какие достойные условия всего для двухмесячной жизни можно при желании возвести за какую-то неделю, чтобы им было стыдно, что их люди десятилетиями живут… и т.д.»

      Я его понимал. Этим