Инфекция. Ирина Критская

ступня? Не знаю. И черт с ним.

      Шли часы, но уснуть я не могла. Лежала тупой колодой и пыталась шевелить ногами. Безуспешно. Зато вот руки… На месте шрамов от волдырей, там, где отпадала корка блестела новая кожа, но она была черного цвета. Теперь у меня были полосатые руки. Бледно-желтая кожа с черными полосками. Интересно, что дальше? И где это я?

      Легкий, как будто шевелящийся свет забрезжил под потолком и вызвал в моих измученных глазах всплеск рези. Я закрыла их руками, чувствуя, как межу пальцами снова начала сочится кровь. И, поэтому не заметила, что кто-то вошел. Поняла это только тогда, когда они (а их было двое), закинули меня, как мешок на каталку и повезли.

      В красном тумане я видела, как мелькают одинаковые двери в длинном сером коридоре. Наконец, коридор кончился, ярко вспыхнул свет, заставив меня зажмурится и тело обдало ледяным холодом. Судя по высокому, светлому, прозрачному потолку меня ввезли в огромный зал…Операционная? Или уже морг? Что это? Огромная тень закрыла слепящие лампы, снова укол и снова провал. И только на краю сознания поняла, что с меня сдернули покрывало и я, совершенно голая, начала подниматься куда-то, чуть ли не к потолку.

      Глава 7. Контейнер

      Острые пики огня вспыхивали в моем сознании с определенной, явно заданной кем-то периодичностью, но они не причиняли мне никаких страданий. Просто мозг фиксировал – раз, пик, два, пик, три, пик. Потом спад, плато и опять – раз, пик, два, пик… Параллельно с этими вспышками по телу пробегала судорога, но она тоже болезненной не была, наоборот – что-то сродни сексуальному наслаждению накатывало и отпускало.

      Сквозь полуприкрытые веки я видела прозрачный потолок, через который просвечивало небо (точно, небо, нежная голубизна и несущиеся тени облаков различались явно), видела силуэты каких-то людей. Можно было бы подумать, что это ангелы, но специфичные маски-тапиры сходство убивали. Потом я увидела диск, он медленно двигался надо мной, то снижаясь, то опускаясь, наконец, он остановился ровно над моим лицом, странно запульсировал, сжимаясь, и уменьшился в размерах, превращаясь в подобие лупы, той, с помощью которой мой муж читал мелкий текст. Только у этой лупы было странная, резко вдавленная середина, как будто ее торкнули чем-то ровным, очень раскаленным и аккуратно расплавили материал. Больше я ничего не видела, глаза не раскрывались шире, чем им было позволено, слезились и болели. Впрочем, полностью закрыть я их тоже не могла, так и лежала, как замороженная рыба.

      Наконец, лупа остановила свою пульсацию и навела прицел. По-другому это назвать трудно. во всяком случае я это почувствовала именно так. Сквозь туман в слезящихся глазах, я увидела, что на уровне предплечья, где-то в районе сгиба локтя из разреза в коже выходит трубка – толстая, похоже силиконовая, тянется через грудь и прячется снова, в области плеча, с другой стороны. Наполненная чем-то черным, она подрагивала, как будто живая, и, прикасаясь к коже, обжигала. Один из тапиров подтолкнул под трубку пластину, защищая мою грудь, поправил лупу-прицел,