Гроза над скудельницей… не стихнет. Андрей Караичев

доставки праха «легенды» домой.

      Эсэсовцы тоже вынужденно задержались из-за распутицы: могилу командира пока не тревожили, «отдыхали» в штабе, со шнапсом, картами, барышнями и прочим. К слову, элитная группа настроила против себя практически всех «братьев по оружию», поведение их чересчур высокомерно: они ни с кем не водились, разве, за исключением танкистов из 16 – ой дивизии. Впрочем, «гиммлеровцы» не сильно переживали по поводу их скверной репутации.

      Несмотря на разношёрстность контингента, большинство немцев оставались довольны своим нынешним положением, уж те, кто побывал в боях по-настоящему – точно. А чего? Лесов нет, так небольшая поросль, в остальном – степь! Партизанам прятаться негде, местное население, из уцелевших, вроде не дошкуряет, проявляя нейтралитет. По утверждению администрации: в окрестностях должны находиться недовольные советской властью, пострадавшие от большевиков казаки. Бои далеко, никто не тревожит, оно, в распутицу, да перед морозами – лучше не придумаешь. Комендант Ганс Клюге явный карьерист, по слухам, мечтает поучаствовать в создании Рейхскомиссариата Дон-Волга, ему покровительствует Розенберг, потому многие отставшие, планируют «под шумок» остаться под началом Ганса – навоевались уж вдоволь! Мало кому хочется попасть в направлении Сталинграда или Кавказа, и получить награду посмертно, как Бертхольд.

      Островная представлялась едва ли не мирным местом, где можно отдохнуть, забыть о боях, не слышать клич – «Партизаны!» – развлечься в конце концов. Конечно, пьянство не поощрялось командованием, за него грозились суровыми карами, на деле же: применяли наказания лишь к совсем обнаглевшим личностям, а кто пил по-тихому, поигрывал в картишки бесшумно, тех не трогали. Благодать, да и только! Так продолжалось до середины осени.

      18 октября 1942 – го года, эсэсовцы подняли вой: кто-то подверг местное кладбище мародёрству! Захороненный вчерашним днём сослуживец, погибший по трагической случайности (придавила собственная машина), оказался выброшен из могилы, порван на мелкие части и беспорядочно размётан по погосту, или по здешнему изречению – скудельнице. «Элиту» удалось успокоить с трудом, они обвиняли именно солдат вермахта, мол, – «Гражданские не ходят по ночам, комендантский час! Плюс Гарольд видел ночью издалека человека на кладбище, клянётся: тот был в немецком обмундировании!» – с горем пополам, решили инцидент мирно. Правда, ребята из СС поклялись: если кто посмеет тронуть останки штандартенфюрера Бертхольда, кровопролития не миновать… уж битых морд – точно!

      В связи с этим Клюге решил пустить патруль на кладбище, во избежание возможного мародёрства и последующих недоразумений.

      После полуночи, 19 октября, когда свободные от службы немцы вдоволь наигрались в карты, надулись шнапса и отправились спать, их подорвал с постели подзабытый в этих краях звук – шум беспорядочной стрельбы со стороны кладбища. Били сперва из винтовки, потом из пистолета-пулемёта, далее к ним подключился «МГ». Весь личный состав срочно подняли по тревоге.

      Первыми