Гроза над скудельницей… не стихнет. Андрей Караичев

морок на молодой разум, да настолько натуральный, с ощущениями, запахами – недюжинная энергия требуется, мощь. Пора принимать меры – это отныне не безобидное отражение, на которое можно не обращать внимания и тады она, разозлившись, сама взорвётся.

      – Идеи есть? – Поднялась Екатерина с дивана.

      – Скоро солнцестояние! – Радостно воскликнул Бастраков.

      – И что? – Не поняла Раскова.

      – Солнцестояние! – Повторил сторож, подняв жёлтый от курения палец к потолку.

      Смирнов снова рассердился от поведения старика, влез в разговор:

      – Та хоть писюнолежание! Нам-то от него что, Порфирич, можно яснее мысли излагать?

      Хранитель усмехнулся:

      – Надо вот тебе «красное словцо» втулить! Не знаю сам: важное нечто крутится в голове, а собрать папье-маше мыслей не могу. Ладно, завтра поеду к товарищу в Водопьяновск, надеюсь, жив он… с ним посоветуюсь. Ты пока, – обратился дед к богатырю, – береги её, глаз да глаз! Неспроста же, Ритка вцепилась в нашу Катеньку, ой неспроста. Вы у меня остаётесь или домой?

      – Нет, мы поехали! – Накинула на плечи зелёную олимпийку Раскова, – нас же не сожрут по дороге?

      – Полчаса точно есть. – Заверил Бастраков.

      – Погнали. – Потянула Екатерина друга за правую руку.

      Миша, с одной стороны, уже не очень торопился уходить: на улице стемнело, он хоть и не трус, всё-таки повторной встречи с коемифлетом категорически не желал; с другой – боялся показаться перед девушкой слабаком. Плюс хотел с ней наконец остаться наедине: посидеть напротив костра или печки, поговорить, возможно, обняться. Какой-никакой, а интерес к противоположному полу ростовчанка пробуждала постепенно в здоровенном во всех смыслах мужике.

      Сторож вышел на улицу – провожать гостей. С заходом солнца, без «Фроловки» заряженной солью, Бастраков на кладбище не ступал – мало ли? Тем более сегодня произошёл нехарактерный для нечисти выпад в сторону Екатерины, вдруг припасли ещё сюрпризов?

      – С богом! – Пожал Порфирич руку Смирнову и слегка приобнял Катю, – не бойся, внучка – ничего не бойся. Приеду завтра-послезавтра, со всем разберёмся! А скоросшиватель мой, дочитай, оно не лишнее.

      – Я с радостью.

      Милое прощание Расковой с хранителем прервал заведённый двигатель мотоцикла и прокручивание Мишей ручки газа: богатырь нервничал – подгонял подругу. Ночь опустилась, и скоро нечисть будет править бал на скудельнице – следует торопиться на дачу.

      Глава 4. Откровения Расковой

      Екатерина не испытывала страха или волнений, невзирая на пережитое ей меньше часа назад, сумерки, поглотившие улицу; путь через скудельницу и возможную угрозу, затаившуюся под каждым крестом. Наоборот, вечерняя прохлада, свежесть крайних дней весны, встречный ветерок от небольшой скорости «Чезета» – навеяли ностальгические позывы в солнечном сплетении. Это напоминало Кате неосязаемое, тёплое событие из подросткового возраста, а сконцентрировать идею точнее, – "какое именно?" – не выходило. Девушка сильнее