Всё может быть. Валерий Железнов

не можете, так с парусом и подавно не справитесь. Хорош болтать! Налегли! Ииии раз, иии раз!

      И всё бы ничего, но осенняя природа подкинула подлянку. Погода резко испортилась, с моря задул холодный ветер, разгоняя волну с белыми барашками. Занятия по парусной подготовке проводились теоретически и только на берегу. К тому времени мы уже знали, что выход в залив при ветре свыше четырёх баллов для нас запрещён, ибо инструкции по технике безопасности в нас вдалбливали с самого начала.

      Однажды я заступил вахтенным по причалу. Ветерок тогда задувал что надо, уж всяко больше четырёх баллов. Волна с разбегу ударялась о стенку пирса, выбрасывая на него белую пену. Наши ялы хоть и стояли в закрытой гавани, но бойко приплясывали на волнах. Я спрятался от ветра в инструкторской, примостившись у окошка, чтобы видеть весь причал. Сморило меня в тепле, задремал, а когда очнулся, увидел на пирсе две фигуры. Узнать их не составляло труда. Наш «папа Юра» и Арнольд Михайлович устанавливали мачту на одной из шлюпок. «Наверное, решили покататься на яле под парусом» – решил я, но появляться постеснялся, проспал ведь. Они установили мачту, раскрепили её и стали поднимать парус. «Нам так не разрешают, а сами кататься поехали» – подумал я. Мне ведь тоже хотелось покататься с ними. Ох, как хотелось подержаться за шкоты, послушать свист ветра в снастях, ощутить его силу. Романтики хотелось! Но они старые морские волки, им можно, а мне оставалось только жалеть и завидовать.

      Тогда я просто не понимали всех нюансов хождения под парусом и совершенно ничего странного не замечал. А на самом деле, прогулка их не заладилась с самого начала. Когда ещё у причала они стали поднимать парус, почему-то не смогли полностью подтянуть реёк к блоку на вершине мачты. Потом шкаториной кливера основательно приложило папу-Юру по лицу, да, видно, так больно, что он выпустил из рук шкот и долго его потом ловил, чтобы унять полоскавшее на ветру полотнище. Когда, наконец, паруса были установлены, как надо, шлюпку резко завалило на причал. Это их, по-видимому, не испугало и, отдав швартовы, они взяли вёсла «на укол». Ял медленно отвалил от пирса и стал набирать ход. И опять что-то пошло не так. Как только они вышли из гавани, порывом ветра резко накренило шлюпку, и она зачерпнула бортом. Через секунду полотнище паруса потеряло упругость и затрепетало на ветру, крен выровнялся. Но скорость была уже потеряна. Они вновь попытались набрать ход, но Арнольд Михайлович слишком резко положил руля на борт, и ял вновь зачерпнул бортом воды. И черпанул, как мне показалось, весьма прилично. Оба «морехода» вскочили на наветренный борт, пытаясь своим весом выровнять крен, но куда там… Парус уже неумолимо опрокидывал шлюпку. Всё это произошло так стремительно, что описывать дольше. Казалось, ещё мгновение и оба окажутся в воде. А вода тогда уже была совсем не для купания. Я даже затаил дыхание от неожиданности и растерянно наблюдал эту картину. «Тоже мне мореманы, –