Фаворит. Дик Фрэнсис

ее за плечи.

      Сцилла спросила, видел ли я, как Билл упал. Я ответил, что Билл ударился головой и, должно быть, получил легкое сотрясение мозга.

      Дверь открылась, к нам вышел высокий, стройный, холеный человек. Это был доктор.

      – Вы миссис Дэвидсон? – спросил он Сциллу. Она кивнула. – Боюсь, что вашего мужа придется отправить в больницу, – сказал он. – Было бы неразумно отпустить его домой, не сделав рентгеновский снимок.

      Он ободряюще улыбнулся, и я почувствовал, что напряжение Сциллы несколько улеглось.

      – Можно мне видеть его? – спросила она.

      Доктор заколебался.

      – Можно, – ответил он наконец, – но ваш муж без сознания. Он слегка ударился. Головой. Так что не следует его беспокоить.

      Когда я хотел пройти вслед за Сциллой, доктор остановил меня, положив мне руку на плечо.

      – Вы мистер Йорк, верно? – спросил он. За день до этого он давал мне больничный листок, я тогда слегка приложился.

      – Да.

      – Вы хорошо знаете эту пару?

      – Да. Я почти постоянно живу у них.

      Доктор в раздумье сжал губы. Потом он сказал:

      – Дело плохо. Сотрясение не главное, у него внутреннее кровоизлияние, похоже – разрыв селезенки. Я звонил в больницу, чтобы там все подготовили для операции.

      Пока он говорил, пришла «скорая помощь». Машина двинулась на нас задним ходом. Из нее выскочили санитары, открыли дверь, вытащили носилки и бросились в помещение медпункта. Доктор пошел следом за ними. Вскоре они опять появились, с Биллом на носилках. Сцилла шла позади, на лице у нее была глубокая тревога.

      Обычно такое решительное, насмешливое, загорелое лицо Билла сейчас было безжизненным, голубовато-белым, покрытым мелкими каплями пота. Он слабо дышал раскрытым ртом, и его руки беспокойно теребили покрывавшее его одеяло. На нем все еще был его яркий жокейский камзол, и это выглядело особенно жутко.

      Сцилла сказала мне:

      – Я еду вместе с ним. Ты можешь приехать в больницу?

      – Мне нужно участвовать еще в последнем заезде, – сказал я, – а сразу после этого я приеду. Не волнуйся, все обойдется. – Но сам я не верил этому. И она не верила тоже.

      Когда они уехали, я мимо весовой, через парк вышел на берег реки. Вздувшаяся от растаявшего снега Темза, коричнево-рыжая и серая от гребешков белой пены, вырывалась из тумана в ста ярдах справа от меня, пенилась, огибая излучину, на которой я стоял, и снова исчезала в тумане. Туман и неизвестность ждали ее впереди. В этом мы были с ней похожи.

      Потому что в несчастном случае с Биллом было что-то не так.

      В Булавайо, где я учился в школе, наш математик тратил много часов – я считал даже, что слишком много, – приучая нас делать правильные выводы из минимума данных. Дедуктивный метод – его хобби – он перенес в свою профессию, и нам иногда удавалось с вопросов алгебры и геометрии свернуть его на дела Шерлока Холмса. Он воспитывал класс за классом, в которых ребята проявляли острую наблюдательность, замечая, как именно снашиваются носки башмаков