Отчаянные подружки. Анна Яковлевна Яковлева

Алька, не оглядываясь по сторонам, направилась к центральному въезду на территорию комплекса, рядом с которым находилась остановка маршруток.

      Сзади кто-то сигналил, Алька не обращала внимания, голова ее была до отказа заполнена своей несчастной любовью.

      Спортивная «ауди» красного цвета обогнала подругу и с визгом затормозила. Из нее вышел Решетников. Он выбросил сигарету и открыл дверь, жестом приглашая Альку сесть.

      Подруга, не чувствуя земного притяжения, впорхнула на сиденье рядом с водителем.

      Решетников опять закурил и в полном молчании повернул ключ зажигания. Так, не произнеся ни слова, они доехали до какой-то пятиэтажки за городом.

      – Здесь я когда-то жил,– ввел Альку в курс дела Валентин.

      Дальше им слова вовсе не понадобились. Их желания совпали, риск сделал связь пикантной, а влечение прямо каким-то сумасшедшим.

      Когда Алька вернулась домой, я поняла все с одного взгляда.

      – И что теперь?– спросила я ее.

      – Не спрашивай, откуда мне знать, что будет дальше? Может, нас сожгут, может, утопят. Какая разница? Я готова умереть за свою любовь.

      …Алька порхала по квартире, все время мурлыкала под нос какие-то никем не написанные мотивчики. Разговаривать с ней было невозможно, все ее интересы сузились до одного метра семидесяти сантиметров с голубыми глазами и светленьким чубчиком. А если я ее усаживала за учебники, она смотрела в них бессмысленным взглядом, не видя букв. Будто совсем читать не умела. Приближалась последняя сессия, потом госэкзамены, а с ними катастрофа. У Альки не все зачеты были сданы, а она не выказывала никаких признаков беспокойства. Хоть бери справку о невменяемости подруги и переноси ей госы на следующий год. Я не знала, что можно предпринять.

      В университете подруга появлялась только со мной за руку, были бы наручники, я бы ее к себе пристегнула. О Валентине я без раздражения слышать уже не могла.

      Как-то столкнувшись с ним у нашего подъезда, я спросила:

      – Слушай, герой-любовник, у тебя командировки бывают?

      Окинув меня ленивым взглядом, Решетников поинтересовался:

      – А в чем дело?

      – Покинь этот город на время, пока Алевтина сессию сдаст, прошу тебя.

      – Да сдаст она все, мама-Вася,– отмахнулся чужой муж.

      – Понятно, – вздохнула я и прошла мимо.

      Алькино будущее беспокоило только меня. Жаловаться на нее было некому, родителей Алевтины уже не было в живых, а всем родственникам она давно внушила мысль, что ее жизнь не касается никого, кроме нее самой. Да и что они могли сделать?

      Незаметно прошел Новый год, не оставив в памяти ничего, кроме Алькиных истерик. Уже на следующий день после праздника я бегала, хлопотала, договаривалась в деканате и на кафедрах и выбилась из сил, а Алька принимала команды только с одного пульта.

      Отчаявшись, я пригрозила ей, что пожалуюсь Черных. Она испуганно вытаращилась на меня и тихо спросила:

      – Неужели ты в самом деле сможешь это сделать?

      – Не