Когда улетают скрипки. Мария Фомальгаут

так не пойдет… давай тебе футляр, мне пластинки, еще и ноты купим….

      – Выбрали? – продавец подмигивает нам. Перепархиваю на прилавок, вздрагиваю. Никогда раньше не видел распотрошенные инструменты, вот так, вживую…

      …вылетаю на улицу в сумерки, повыше, на самый шпиль, где точно не достанут.

      – Ты чего? – скрипка бросается за мной.

      – Чего-чего, не видела, что ли, он нашего брата ломает!

      – Эх ты-ы… ломает… Он же доктор, он знаешь, сколько наших вылечил? У него руки золотые вообще. Вот казалось бы, человек, а руки золотые… Ой, трусишка ты, зайка серенький… ну полетели уже, не бойся…

      – Ну как оно?

      Скрипка щеголяет в новом футляре.

      – Здорово.

      – Вот теперь я самая красивая скрипка на свете.

      – Точно.

      – А у тебя девушка есть?

      – Чего?

      – Девушка, говорю, есть?

      – Да нет как-то…

      – А чего так?

      – Так…

      – Не родилась еще та, которая достойна…

      Смеемся.

      Смотрю, как улетают скрипки.

      Знаю, что могу опоздать к своим, а всё-таки смотрю, как улетают скрипки…

      Ровным треугольником.

      На юг, на юг.

      А как вы хотели?

      Осень пришла.

      – Вообще ни стыда, ни совести нет, что за молодёжь пошла…

      Оборачиваюсь. Два старых фортепьяно шепчутся на крыше.

      Взрываюсь.

      – Ты что сказал?

      – Да мы не про тебя вообще, мы внучку свою обсуждаем, всполошился тоже! Это знаешь, как называется… когда полошатся…

      Отворачиваюсь.

      – А где скрипка?

      Спрашиваю. Меня никто не слышит.

      – А где скрипка? – повторяю громче, во всю силу своей трубы.

      – Да вон их сколько летает…

      Останавливаемся на ночлег в заброшенном замке. Главное, убедиться, что замок и правда заброшен, люди оттуда ушли. А то мало ли чего от людей ждать, кто-то начнет на телефон снимать, или нотами подкармливать, а кто и поймает, и в клетку. Любят люди нашего брата, ой, любят…

      – Да нет… такая… ну знаете… в белой шляпке…

      – А-а, так заловили её.

      Кажется, что оборвались все струны, даром, что нет у никаких струн…

      – К-кто? Г-где?

      – Да этот, как его… ну, который инструменты чинил. Поймал её… и в клетку, – кивает старый кларнет.

      Не верю себе.

      – Но… она же говорила, хороший он человек.

      – Все они хорошие до поры до времени. А потом заловит, и ну струны терзать… играть, вишь, хочет…

      – Надо её вызволить оттуда.

      – Мечтай, мечтай…

      – Нет. Я серьезно.

      – Да что серьезно, сдурел, что ли, к людям переться? Ну жить надоело, лети, кто не даёт-то…

      – И полечу.

      Говорю так – уже знаю, никуда не полечу, и мерзко так на душе, злость такая на себя, что не полечу, трус, трус, трус…

      Нда-а, герои книг вот как-то могут, р-раз, полетел, два – освободил возлюбленную, три…

      То герои книг.

      А то я.

      Не сразу