Каракурт. Денис Александрович Игумнов

Ольга сделала шаг, приметила стул и рядом с ним тумбочку. Остановившись, она посмотрела в безучастное лицо Германа, ничуть не изменившееся с её приходом (на визит к нему гостьи Германа никак не реагировал), и сказала:

      – Добрый день, Герман. Меня зовут Ольга Гаврилова. – Оля отодвинула стул и присела рядом с кроватью пациента.

      Он повернул к ней голову и скроил рожицу, похожую на детскую говнюшку. Увидев, что она смогла привлечь его внимание, Ольга обрадовалась и произнесла:

      – Будем считать – знакомство состоялось. Я понимаю: вам здесь не нравится, если честно мне тоже. Невесёлое место. К счастью, его можно сделать гораздо приятнее.

      Заинтересовавшись помимо воли, не столько словами Ольги, а скорее мягким дружелюбным тоном, так разительно отличающимся от обычного командного тона здешних врачей, Герман, криво улыбнувшись, произнёс:

      – Как?

      – Я пытаюсь помочь вам – вы помогаете мне. Хорошо?

      – Знаю я вашу помощь, опять колоть будете.

      – Никаких уколов, даю слово. Если вы, конечно, себя будете подобающим образом вести, Герман. Договорились?

      – Угу. Что дальше?

      – Прежде всего, я расскажу вам про себя. Какой я доктор. Мне 32 года, я предпочитаю с пациентами общаться, полностью им доверяя. Я ничего от них не требую, не заставляю ничего делать против воли. Если вам будет что-то надо, вы об этом меня спросите. Я готова к диалогу. Много не обещаю, но на то, что вы можете сами себе помочь, даю гарантию. Моя роль просто показать вам путь. Конечно, при условии, если вам оно надо.

      – То, что мне действительно надо, так это избавить мир от демонических сущностей.

      – Понимаю. Что вас заставляет думать, что они существуют?

      – Что? Я с ними каждый день вижусь. Здесь в сумасшедшем доме их особенно много. Вы знаете мою историю?

      – В общих чертах. Буду благодарна, если услышу её от вас. Всё как было на самом деле. Заранее верю всему, чтобы вы мне не рассказали.

      Герман, соблазнённый добродушием и искренним интересом, проявленным к нему новой докторшей, не устоял. Приподнявшись, он сел на койке, опустил на пол ступни с невероятно длинными пальцами и начал рассказывать….

      В тот вечер я окончательно убедился, что моя мать одна из них. Потом доктора пытались меня убедить, что я свихнулся, что болезнь водила моими руками и помыслами, но я-то знаю правду. До того вечера, такое тревожное чувство нарастающего страха и опасности, исходившей от человека, я испытывал всего два раза. Тогда это были совершенно чужие мне люди. Девушки в парке. Меня предупредили о их намереньях. Я благодарен голосам в моей голове. Вселенский разум научил меня жить!

      Они, эти самые ведьмы, пытались следить за мной, хотели утащить под камень асфальта. Я не дал им этого сделать, расправился с ними первым. В случае с матерью всё было гораздо опаснее. Она умело маскировалась всю жизнь, подбиралась ко мне ближе, чтобы в один для неё прекрасный момент, смогла беспрепятственно заарканить мою душу… Я сидел на кухне за столом, а она варила пельмени.