Истоки державности. Книга 1. Бояре Рюрика. М. Лютый

направил свой взгляд на Траскона, садясь за стол. – Вернулись они и подобрали меня в море. Вовремя вернулись. Хоть твой бочонок, Оскол, и помогал мне держаться на воде, но уже застывать я начал.

      – Не мой он князь больше, – хмуро сказал Траскон, уткнувшись взглядом в стол.

      – Чего так? – Остромысл буквально сверлил его взглядом. – Ты же с ним к франкам направился.

      – Ушёл я от него. Не дело бодричам под франков ложиться. Не по нраву это мне.

      Остромысл повернулся к молодому парню:

      – А это кто?

      – Это Тыра – сын моего друга, с которым вместе не один ушат пота пролили и воевали не раз, – ответил Корлин, и Остромысл опять перевёл свой проницательный взгляд на Траскона да так, что тот возмутился:

      – Что ты так на меня смотришь? Не веришь?

      – А ты посуди сам! – Остромысл полез за пазуху, вытащил кошель и со звоном бросил его на стол. – Вот это серебро дал мне князь Цедраг, чтобы я убил Рюрика.

      – Как? – дверь распахнулась, и в комнату влетел Рюрик. – Как он мог, ведь он брат мне?

      – Рюрик! – расцвёл Траскон, а Оскол, наоборот, нахмурил брови:

      – Подслушивал? Не дело, княжич, уподобляться старухе и подглядывать, и подслушивать.

      – Не княжич я больше, а князь! Земля моего отца по праву мне принадлежит, а на всю землю бодричей прав у Цедрага не больше, чем у меня. С дружиной свои права защищу…

      Оскол устало вздохнул:

      – Сколько раз тебе я объяснял, что князем ты будешь, если народ тебя поддержит. А народ поддержит, если увидит, что ты горой за него стоишь. Да и дружина у нас маловата. Ну, чего стоишь? Садись, раз пришёл.

      – Ты, Рюрик, близких-то слушай – они тебе зла не желают, – Остромысл смотрел на Рюрика, весомо выговаривая слова, – а остальных слушай с оглядкой. Не всё так просто в этом мире, и князем быть не просто.

      Остромысл полез за пазуху и достал ещё один кошель:

      – А этот кошель мне дал Яромир. Хочет, чтобы я ладью купил и дружину набрал, да за тобой, Рюрик, присматривал, чтобы ты на него косо не смотрел – опасается он чего-то тебя.

      – Зачем тебе новая дружина? – воскликнул Оскол. – Бери под свою руку старую и дом свой забирай, раз выжил! Неуютно мне в чужом-то. Помоги мне лучше своё жильё построить. Я и жену туда приведу, и Рюрик в нём будет под моим присмотром.

      – Возвращаешь, значит, мне всё? Не ошибся я в тебе – верил, что семья моя с тобой не будет бедствовать.

      – А что ж ты, Остромысл, все помыслы князя своего выдаёшь? – укорил Траскон.

      – Князя своего? – гневно взглянул на него Остромысл. – Своим князем для меня был Вратибор. А к этому я пришёл и спросил – зачем он на данов меня с Вратибором послал? Юлил, изворачивался. Скользкий, как мокрица. Князь!.. А меня на смерть послал вместе Вратибором. А зачем? Только из-за того, что боялся за свою власть. Понял я его. Он думал, что, убрав брата, все его воины опять встанут под руку князя. Ан нет – не вышло. Купить моё молчание хотел. И этот кошель – его плата. Поэтому и рассказал вам всё. И кошель вам отдаю.

      За столом после его слов установилась тишина, и все смотрели на Рюрика, а тот, не понимая, переводил свой взгляд с одного