Святой Грааль. Юрий Никитин

на мучительные вопросы, и Олег шарил отчаянно в Настоящем мире, а в этом, где передвигались такие же двуногие звери, как и он сам, его бренное тело вбивало клинья, поднимало над головой тяжелый молот, таскало глыбы камня.

      Внезапно он услышал рядом хриплое:

      – Калика… э-э… сэр Олег?

      Залитое потом лицо Томаса утратило южный загар, сильно исхудало. Вокруг грохотали кирки, измученные люди внимания не обращали. Олег ответил замедленно, находясь все еще в другом мире:

      – Я, сэр Томас.

      – Не узнал сразу… Тебе на пользу эта работа! Окреп, поправился… Неужто останешься здесь навсегда?

      – С богами можно беседовать везде, – ответил Олег безучастно.

      В стороне предостерегающе заорал десятник. Томас с проклятием обрушил кирку на камни, брызнули осколки. В сутолоке и пыльном облаке, где все походили друг на друга, Олег вскоре потерял Томаса, но к вечеру Томас снова оказался рядом, шепнул:

      – Я поменялся с твоим напарником.

      – Все люди, – ответил Олег равнодушно. – Все человеки.

      Томас некоторое время молча подваживал ломом гранитную глыбу, переваривал ответ, затем прошептал, бросив настороженный взгляд по сторонам:

      – Здесь не человеки, а рабы! Достойно ли тебе, свободно рожденному…

      – Рабы тоже люди, – прервал Олег.

      – Но не такие…

      – Бог всех рождает людьми, рабами делают другие люди.

      Томас зло тряхнул головой, в синих глазах блестели злые молнии.

      – Сэр калика! Твое смирение чрезмерно. Я хочу вырваться отсюда. Мне нужна помощь, хотя бы малая.

      Олег качнул головой в сторону блестящих от пота тел.

      Томас раздраженно отмахнулся:

      – Они погасли. А в тебе еще теплится искра, чую!

      Олег с равнодушным видом грохал ломом в узкую щель, разламывая глыбу. Томас дышал часто, его сильные мускулистые руки часто вздымались над головой, занося кирку, камень под мощными ударами трещал, как спелый орех. Цепь на щиколотках жалобно звенела.

      – Запалишься, – обронил Олег.

      – Что? – не понял Томас.

      – Надсадишься. Надолго не хватит.

      – Долго не пробуду! Если не удастся вырваться, то, клянусь небом и святым причастием, разобью себе голову!

      Он дышал со свистом в груди, наглотавшись каменной пыли. Тугой ошейник сдавливал горло, до крови растер пузыри, оставшиеся от ожога. Глаза блестели, как у загнанного в угол лесного зверька. Его пальцы дрожали. Олег с внезапной ясностью увидел, что красивый рыцарь не жилец на этом свете. Точнее, на этом клочке белого света, где стоит замок барона Оцета.

      – Как ты собираешься вырваться? – спросил Олег все еще без интереса.

      – Не знаю, – ответил Томас отчаянно. – Но здесь не доживу до воскресного дня, знаю. Довериться некому! Рабы либо погасшие… Опять же рабы! Тебя знаю. Ты излечил меня, я когда-то спас тебя от псов!

      Руки калики равномерно и мощно поднимались, обрушивали острый конец тяжелого лома в щель между глыбами. Томас