В недрах ангелы не живут. Василий Федорович Биратко

стоят в очереди, в том числе и я стоял, на получения права воспитать ребенка, – старик тяжело вздохнул и с горечью в устах продолжил. – Мне уже не получить, не воспитать себе преемника. Боже, смилуйся! Верни вторую половину особей, верни возможность растить детей.

      – Миллионы лет…. За это время Центр Мира может остыть, постоянно охлаждаясь водой, тогда и закончится Искупление, – предположил я.

      – Это вряд ли. По преданиям, бог Юпитер терзает душу нашей Тверди, не давая ей остыть, этим он терзает и наши души.

      – Разве боги есть?

      – Бог был всегда и будет навеки. Вот мы создаем свой мир, зачем?

      – Чтоб лучше жить.

      – Зачем? – вопросительно взглянул Валерион в мои глаза. Острый пронизывающий взгляд, казалось, прошел насквозь, подавляя мои намерения сказать пакость в ответ. – Потому что мы строим его не только для себя, мы строим для будущих поколений.

      – Зачем? – задал я его же вопрос.

      – Не знаю. В поколениях наше будущее, чтобы достойно заняли наше место, и мы не только строим наш огромный мир, но и воспитываем его, лелеем, – помолчав, продолжил. – Так же с нами поступает Бог, он нас создал, как детей, и растит для настоящей взрослой жизни.

      – И когда она начнется? Может, мы уже, наоборот, угасаем, раз нас наказал он, свергнув в пучину вод с тверди.

      – Теперь мы пока копаемся в песочнице. Мы родились в большом мире, теперь проходим детский сад, и это наш маленький мир для маленького народа. Вот когда мы возмужаем, нам предстоит познать ледяной небосвод.

      – Добраться до бога Юпитера? Разве это не кощунство?

      – Скорее, это последнее испытание. Мы должны проникнуть через холод и предстать в поклоне перед Всевышним.

      Незаметно для себя мы подплыли к его домику. В нем, в клети, плавали три медузы, выпуская пузыри кислорода под потолок. Весь домик представлял собой шарообразную чашу, сложенную из камня с круглым потолком, по нему была натянута шкура камелии, которая не пропускала кислород наружу, посреди комнаты был сооружен постамент, на который Валерион любезно предложил влезть.

      – Круто! – воскликнул я, когда прилег на верхнем камне, очутившись в воздушном пузыре.

      – Я сам придумал, – заливаясь краской, произнес старик. – Правда пришлось много лангустов отдать, чтоб мне на гидроплане приволокли эту большую каменную плиту.

      – На гидроплане?! – восхитился я. – Это что, миллиардеры работали на простого фермера?

      Вслед мною сказанному старик рассмеялся от души.

      – Я фермер не совсем простой, – произнес старик, прищурив глаз. – Мои лангусты самые вкусные под Сводом. Их поставляют самому Верховному.

      Видя мое удивленное, перекошенное лицо, добавил: «Еще я нелегально плачу начальнику базара мзду. А он, в свою очередь, не подселяет ко мне конкурентов, а давеча разрешил выкупить все плато. За деньги можно сделать все, правда, потом пришлось голодать с полгода, пока восстановил поголовье лангустов».

      – Да-а.