В мире этом… Стихи. Валерий Вайнин

всё строже и строже.

      Возможно ли царство без крови и слез,

      гадают в России, в Америке – тоже,

      но я опускаю подобный вопрос,

      поскольку не верю в контракт с небесами,

      а также – в «последний, решительный бой».

      Сюжеты, родная, придумаем сами,

      чтоб тонкий ценитель назвал их судьбой.

      Ведь книга есть книга: лгуны и убийцы

      здесь делят удачу в неравных долях.

      И если нет шансов исправить страницы —

      давай хоть заметки черкнем на полях.

      Не вижу резона спешить к эпилогу:

      заботливый Автор внушил мне одно:

      любить – это значит ступить на дорогу,

      которую дважды пройти не дано.

      Маршрут свой по звездам проверим искусно,

      чтоб выйти из круга и время догнать.

      В России тревожно, в Америке грустно,

      но где нет печалей, хотел бы я знать.

      Ответ не известен. Кряхтя и хромая,

      должны мы, родная, скитаться во мгле.

      Но ветер с целебным дыханием мая

      легко нас отыщет на этой земле.

      Письмо четвертое

      Жили-были Добро и Зло.

      Я с обоими был знаком.

      Им в делах потому везло,

      что дружили они тайком.

      Они дожили до седин,

      не сутуля могучих плеч,

      и, когда я гулял один,

      норовили меня завлечь.

      Зло хихикало: «Дуй сюда!

      Мы устроим семейный пир!»

      Голосило Добро: «Беда!

      Помоги мне исправить мир!»

      Зло шипело: «Отстань, козел!»

      А Добро: «Постыдись, палач!»

      И в досаде я мимо шел:

      надоели они, хоть плач.

      Но терпенье иссякло вдруг —

      я со временем стал грубей,

      и на вопли: «Что делать, друг?» —

      я ответил Добру: «Убей.»

      Я поставил вопрос ребром:

      «Сколько платят за роль Козла?

      Грех тебя называть Добром,

      если ты не прикончишь Зла.»

      Тут Добро испустило стон

      и с волненьем, дыша едва,

      возразило, что есть закон,

      что нельзя нарушать права,

      что жестокость гнусна вдвойне,

      если цели твои чисты…

      Зло меж тем подмигнуло мне,

      свежий труп волоча в кусты.

      Ты, родная, легко поймешь,

      что от истины я далек.

      Сказка эта – конечно, ложь,

      но, как водится, в ней намек.

      Я в трудах закаляю плоть

      и не верю в бою весам.

      От Добра бережет Господь,

      а со Злом разберусь я сам.

      Письмо пятое

      Мы живем без принципов и денег,

      приходя от пошлости в экстаз.

      Бог-отец, как старый неврастеник,

      для порядка встряхивает нас.

      В нашем храме тошно и погано,

      здесь крадут, молитву сотворя,

      и влечет толпу из балагана

      телевизор вместо алтаря.

      На экране выстрелы и танцы,

      труп младенца, найденный в такси,

      и вещают толстые засранцы,

      отчего все беды на Руси,

      повар крем помешивает ложкой,

      и,