Французский оттенок. Эмили Олфорд

которую Фанни так открыто одобрила.

      – Мне тоже понравилась Фанни. Я, конечно, еще не уверена, смогу ли я с ней справиться, ведь очень живая и непосредственная. Но я надеюсь, что ее отец мне хоть немного поможет в этом.

      Мадам Дюпон замялась:

      – Видите ли, мадемуазель Уилсон… В этом все и дело. Не хочу вас заранее настраивать на трудности, но боюсь, что от отца Фанни вам помощи ждать не придется.

      – Я не очень понимаю вас, мадам….

      Женщина помолчала, перебирая в руках красивый браслет с жемчужными бусинами, потом сказала:

      – Наверное, будет лучше, если я расскажу вам все сейчас, открыто и правдиво. Так будет честнее. И вы до завтрашнего утра сможете подумать и принять решение. Так слушайте….

      Мадам откинулась в кресле, устраиваясь поудобнее.

      – У меня есть сын, Шарль. Восемь лет назад он поехал в Англию, погостить у кого-то из друзей. Там он встретил и полюбил англичанку, женщину по имени Эдит. Она отвечала ему взаимностью. Он писал мне, что они созданы друг для друга и им нет дела до преград, которые их разделяют. Все дело в том, что Эдит была замужем, за герцогом Равенторпом. И как я поняла, брак этот был крайне несчастлив, в первую очередь для самой Эдит. Я просила Шарля оставить эту женщину, как бы сильно он ее ни любил, и как бы больно ему не было. Но он меня не послушал и спустя несколько месяцев появился здесь, с Эдит и ее двухлетней дочерью Фанни.

      Кэтрин ахнула:

      – Она сбежала от мужа с … вашим сыном.

      – Да, с моим сыном, который стал ее любовником. Нет смысла умалчивать об этом, вы сами понимаете. Я умоляла Шарля одуматься, а Эдит вернуться к мужу. Но для нее это было уже невозможным. Как она сказала, – «Мой муж – Синяя Борода. И если я вернусь к нему, то меня ждет смерть».

      Кэтрин содрогнулась.

      – Я не знаю, что она имела в виду под этими словами, – продолжила свой рассказ мадам Дюпон. – Но она действительно к нему не вернулась. Напротив, она рискнула послать ему письмо с просьбой о разводе и получила категоричный отказ, пышущий ненавистью, злобой и угрозами. После этого они решили с Шарлем уехать как можно дальше из Парижа. Но девочку она с собой не взяла. Она напоминала ей о муже, из-за этого Эдит недолюбливала свою дочь. Она оставила мне записку с просьбой отправить девочку обратно к отцу, в Англию. Но я, помня его злобный отказ, не рискнула подвергать ребенка такому испытанию. Я боялась, что он выместит всю злость на девочке, тем более что в письме герцог сказал, что отныне, после побега Эдит, Фанни ему больше не дочь.

      У Кэтрин сжалось сердце. Слишком хорошо она знала эти слова…

      – И я оставила девочку себе. В какой-то степени я чувствовала себя виноватой перед ней. Ведь это мой сын разрушил семью ее родителей, пусть даже она и была не очень благополучной. Но, к сожалению, несчастливые семьи не редкость в наши дни. По крайней мере, девочка была у себя дома, на родине. Здесь же ей пришлось жить совсем по-другому, учиться чужому языку. Ведь в доме никто, кроме меня не понимал по-английски. Но вот что было странным: девочка все время плакала и просилась к