Я всегда буду помнить о тебе…. Елена Кибирева

я ее совсем не знаю.

      Она молилась всегда в уединении и никогда не произносила имени Божия вслух. Все, что связано было с духовной жизнью, она тщательно таила в себе от чужого взгляда. Молилась только тогда, когда оставалась дома одна. Она совсем недавно вступила в это сакральное молитвенное общение с Небом и еще стеснялась, а может быть, сознательно не хотела показывать своего духовного настроя.

      – Как хочется еще пожить. Хотя бы минут десять.

      Время ее бренной жизни постепенно таяло, и сознание уже не могло контролировать привычное течение земного времени. Она мерила эту жизнь на минуты, на вздохи.

      – Сколько длится эта болезнь! Не будем расшифровывать формулу здоровья. А кто может помочь?

      Эти слова, эти выражения не были характерны для нее, она никогда так не говорила раньше. Это было какое-то новое мироощущение, новое сознание. Но что-то боролось еще в ней – земное не отпускало.

      – Нет, я должна найти в себе силы, – она сжала свои кулачки, поднимая их вверх.

      – Как сложится ваша жизнь… – не то спросила, не то просто сказала она, как бы задумавшись, и продолжила:

      – Я беспокоюсь о здоровье ребят.

      Она все еще по привычке думала и говорила о нас, хотя Небо все ближе притягивало ее к себе.

      – Нет, я буду есть кашу через силу, – она не привыкла чувствовать себя беспомощной и старалась сопротивляться.

      – Прости меня, – это говорилось мне.

      За что она просила у меня прощения?

      Конечно, за то, что не могла больше помогать мне, и за то, что уходила, оставляя нас одних.

      – Ты меня, мамочка, прости. Прости за то, что я обижала тебя.

      – Я не помню никаких обид…

      Эти слова я навсегда сохраню в своей памяти.

      – Все, я уже отошла. Только не обижайте друг друга. Машу не обижайте.

      Маша – их любимая с папой внучка, они воспитывали ее с первых лет ее жизни, считая своей дочкой.

      Немного погодя она снова произнесла:

      – Я всех вас люблю. Господь все рассудит. Шурик – мой сын.

      Она впервые заговорила тогда о своем нерожденном младенце – сыне, которого похоронила почти пятьдесят лет назад. Она уже что-то видела и что-то знала, но пока не готова была рассказать мне об этом и лишь повторяла:

      – Не горюйте, девочки, не горюйте, я вас любила. Любите друг друга.

      Она замолчала и долго лежала так, углубившись в свои переживания, а потом вдруг произнесла:

      – За мной пришли. Иисус Воскрес!

      Она сказала именно эти красивые слова: «Иисус Воскрес!». Сказала как-то особенно, торжественно. Этих слов мама раньше никогда не говорила. Но теперь душа ее стоит на пороге, который отделяет земную юдоль от небесной, и дверь к Небу приоткрыта. Она видит что-то необыкновенное, не переступив пока через этот заветный порог. Там – свет, там нет теней, там – Восток Солнца и Воскресение, и… за ней уже «пришли», поэтому она вот-вот должна отойти. Душа ее уже ведает, владеет этой страшной тайной, но земля пока еще близко – ближе, чем небо, и физическая боль заглушает ожидание вечности и встречи с близкими.

      Как благодарна я была Господу за то, что Он