Тонкий лёд. Юлия Цыпленкова

успел старый привратник покинуть моей комнаты, как в дверь вошел сам его сиятельство. Одарив меня строгим взглядом, он осведомился:

      – Все взяли, что хотели?

      – Кажется, да, – я кивнула.

      – А комод?

      – Комод? – опешила я. – Зачем комод?

      – Вы собираетесь уже целый час, – невозмутимо ответил д’агнар Альдис. – За это время можно было погрузить всю мебель из вашей комнаты на телегу, однако я вижу один полудохлый саквояж. И потому я любопытствую, возможно, было бы проще просто забрать весь комод, и вам не пришлось бы весь этот час решать, что вам понадобится в моем поместье, где все необходимое давно приготовлено и ждет вашего появления.

      – Вы не могли предусмотреть всего, ваше сиятельство, – скромно потупившись, ответила я.

      – И что же я мог не предусмотреть, когда третьего дня получил от вас список, способный поспорить своим содержанием с перечнем приборов в королевском обеденном гарнитуре? – в холодных и вечно равнодушных глазах мелькнула ирония, тут же растворившаяся за вежливым любопытством.

      – Возможно, я что-то упустила, – уклончиво произнесла я.

      Диар указал мне взглядом на дверь, пропустил вперед и окликнул Эггера:

      – Милейший, остановитесь. Подайте-ка мне этот пыльный мешок. Да-да, это недоразумение с громким названием «саквояж».

      Старый привратник вернулся назад, подал диару мой саквояж, и его сиятельство, подобно обычному грабителю с большой дороги, открыл его и сунул внутрь свой не в меру любопытный нос.

      – Итак, – начал он, – дюжина носовых платков… Что еще? Гребень без двух зубцов… пудреница. Пустая? – на меня воззрились с недоумением.

      – Там зеркальце, – пролепетала я.

      – Зеркальце? – переспросил д’агнар Альдис.

      – Оно красивое, – я смущенно потупилась.

      – Хм… – подвел итог нашей беседе диар и продолжил возмутительный досмотр моих вещей. – Старый штопаный плащ. Тоже ваш любимый?

      Признаться, сама не знаю, зачем его взяла. Скорей по рассеянности, однако теперь я чувствовала необходимость отстоять несчастный плащ, но…

      – Отдайте собакам на подстилку, – мой плащ полетел в руки Эггера. – Платки туда же. Это что? – диар вдруг забрал обратно плащ и платки, запихнул их обратно, захлопнул саквояж и вручил его привратнику. – Все сжечь.

      – Сжечь? – уточнила я, получила в ответ величественный кивок и пришла в крайнюю степень возмущения. – Ваше сиятельство, я против! Это мои вещи, и я…

      Не произнеся ни слова, диар снова забрал саквояж у Эггера, добыл из него пудреницу и вручил мне.

      – Вот ваше красивое зеркальце, такого в перечне точно не было. Так и быть, я готов с ним жить под одной крышей. Остальное сжечь.

      – Д’агнар Альдис!

      – Агнара Берлуэн, не испытывайте моего терпения, – сухо ответил мой жених. – Вы и так издевались над ним целый час. Прошу.

      Мне подставили локоть, собственноручно водрузили на него мою ладонь, накрыли второй сиятельной дланью, чтобы не вздумала сопротивляться,