Косиног. История о колдовстве. Бром

что, Эдвард? За что ты меня покинул? – едва ли не прорычала она сквозь зубы, сама удивившись злости в собственном голосе. – Проклятье, Эдвард, одной так тяжело!

      Слезы ручьем хлынули по щекам.

      – Как же мне… как мне тебя не хватает, – рыдала Абита. – Слышишь? Где бы ты ни был, уж лучше услышь!

      И тут ей сделалось нестерпимо стыдно: ведь напоследок, прежде чем расстаться с Эдвардом навсегда, она попрекнула его: ты, дескать, совсем как отец… Как его это обидело! А ведь он всего-навсего о ней же заботился, ее же берег от этого клана ядовитых гадюк… Чего бы не сделала она сейчас, лишь бы Эдвард вновь оказался рядом, вновь принялся волноваться о ее благополучии!

      – Прости меня, Эдвард. Господи, прошу тебя, хоть в этом-то смилуйся надо мной, передай ему: я не хотела… передай: я люблю его. Пожалуйста, Господи, хоть в этом мне не откажи!

      Вложив в толчок всю злость, всю накопившуюся скорбь, Абита снова уперлась руками в хомут и на сей раз сумела столкнуть его вбок, села, прижала к груди занывшую руку. Похоже, сломана… Согнув руку в локте, Абита поморщилась от боли. Болело здорово, однако сомнений быть не могло: к следующему утру рука онемеет, покроется кровоподтеками.

      Тут рядом раздалось мяуканье, к боку прижалось мохнатое, теплое тельце. Это был Бука, ее кот – одноглазый, рыжий, в изжелта-белую полоску. Буку Абита около года назад спасла от своры деревенских псов, однако спина бедной зверушки зажила плоховато, искривилась навеки, и хвост навсегда изогнулся крючком. Взобравшись к ней на колени, Бука ткнулся лбом в ее ладонь. Абита погладила его комковатую, свалявшуюся шерстку, и кот довольно замурлыкал.

      Абита утерла слезы со щек.

      – Все в порядке, Бука, – сказала она. – Мне просто нужно…

      Что там за шум? Негромкий топот, а еще… что, писк?

      Шум доносился из дальнего угла хлева, оттуда, где хранились мешки с семенной кукурузой.

      «У нас еще и крысы завелись? Еще напасть поверх кучи всех прочих бед?»

      Глядя на семена, Абита вспомнила, что на дворе уже апрель, что поле нужно засеять, да поскорее, но как с этим справиться, если ей даже мула в плуг не запрячь?

      – Мне просто нужна самая малость помощи, вот и все, – прошептала она. – Только где ее взять? Кого звать на подмогу?

      Средств для найма работников у нее не имелось, а кроме того, все вокруг были заняты: сеяться нужно каждому.

      Вновь топот… а следом за ним что-то вроде детского смеха, хихиканья – глумливого, беспощадного.

      Куры, разразившись громким кудахтаньем, бросились из хлева прочь. Козы в загоне заблеяли, Сид фыркнул в стойле, а Бука, спрыгнув с коленей Абиты, замер, уставился в дальний угол хлева. Спина кота выгнулась, шерсть встала дыбом.

      Абита, поднявшись на ноги, вгляделась в полумрак и заметила рядом вилы. Стараясь как можно меньше шуметь, она подняла их, замерла в ожидании. Секунды тянулись одна за другой. Но, стоило только подумать, что странные звуки ей просто послышались, в углу вновь захихикали. Казалось, тоненький голосок проникает прямо под кожу. Вздрогнув, Абита нацелила