Что скажут люди?. Ева Ликанта

с ней время на славу. Только это было все же не то, чего желала её душа. Ей хотелось чего-то близкого, родного. Погрузившись в свои мысли, она поняла, что ей не хватает по-настоящему любящей семьи: спутника жизни рядом и детей. Мэри обозлилась на себя из-за своих же мыслей и с обидой произнесла:

      – Хорошее время же ты, Мэри, поняла, что тебе нужна семья. Где ты была до сих пор? Почему не думала о семье, когда была моложе? Тогда бы вместо того, чтобы сидеть целыми днями среди пыльных книг, лучше бы создала семью. А теперь не ной и смирись со своей судьбой, которую сама и выбрала, – она сделала себе замечание такой интонацией, будто могла себя переубедить.

      А как определить, является ли тот или иной выбор человека в жизни правильным? Как понять, является ли выбранный путь твоей судьбой или судьба сама выбирает, что человеку выбирать? От своих же философских мыслей Мэри стало не по себе в такое позднее время, и она стала расхаживать по кухне тяжело дыша.

      Сожаления так и крутились вокруг неё. Женщина поняла, что от грустных мыслей ей некуда деться. Она жадно делала глотки чая в надежде, что чаепитие сможет её отвлечь от всех ненужных мыслей.

      Когда человеку плохо, то это надолго. Человек может делать вид, что грусть ушла, но это всего лишь обман самого себя. И все потому, чтобы дать передышку уставшему сердцу. Иной раз ненужные мысли, которые делают больно сердцу, имеют такую силу, что они возвращаются по той же тропинке, которую натоптали своими нежеланными визитами. Таким образом, чтобы стало легче, и избавиться от них, нужно уничтожить эту тропинку. А как? А только любовью. Какая бы эта любовь не была, будь это любовь к противоположному полу или любовь к жизни. А что касается любви к противоположному полу, Мэри и не знала. Не понимала, как любить кого-то так, чтобы называть его любимым, если жизненный путь был почти пройден. Поэтому она снова начала считать себя обделённой от всякой радости. Теперь что касалось любви к противоположному полу, она даже и в мыслях не допускала иметь в жизни кого-то. Да, Мэри привыкла к одиночеству, и казалось, что смирилась с этим. Только иной раз, всё же, то самое одиночество начинало душить её необъяснимой силой особенно, когда она оставалась совсем одна. Мэри считала своё положение бедственным. С одной стороны, чувствуя своё одиночество, а с другой отрицать желание иметь человека рядом, заставляли не на шутку ломать голову.

      – Насколько ценной может быть такая жизнь, которая зависит от присутствия кота? – Спрашивала она себя, и сама же соглашалась со своим вопросом, – никакой ценности не может иметь такая жизнь.

      Допив свой чай с ромашкой, она снова грустно посмотрела в окно и глубоко вздохнув, сказала:

      – Проказник маленький. Страдая от такой болезни как у тебя, ты всё равно решил убежать в холод? – Ругала она своего кота, который и не слышал её.

      Но в этот момент Мэри и не нужно было, чтобы кто-то её слышал. Главное, она сама себя слышала, и этого было достаточно.

      Мэри встала с места и, накинув на плечи тёплую шаль, вышла