Реабилитация. Viktoriya Slizkova

даже выше женского среднего, но, чтобы заглянуть в мои глаза мужчине приходится слишком близко наклонить свое лицо ко мне.

      Мужчина осматривает меня наглым подмечающим взглядом. Я во вчерашнем изрядно помятом платье, без халата и даже страшно представить, что за ночь стало с моей прической и косметикой на лице.

      – Ночевали у своего мальчика?

      То, каким тоном это было сказано, задело меня. А ведь не должно было бы. Я врач, ночевавший в палате своего пациента, потому что тому требовался уход, а ощутила себя девочкой по вызову.

      – Пустите.

      Я шиплю почти по-змеиному, но он не робкого десятка, и я почти прижата им к стене.

      – Иди.

      Мгновенье и он меня отпускает, но я чувствую, что на этом все не закончится, а потому быстрым шагом и не оглядываюсь, поднимаюсь к себе.

      Черт, черт, черт! Я не должна отвлекаться на подобные глупости, не должна тратить себя на внимание мужчин. Срочно принять контрастный душ и позвонить учителю. Я давно не докладывала ему о состоянии Егора, и должно быть они волнуются.

      На голове и вправду кавардак, с рождения волосы у меня слегка вьются, и хранить их в порядке, достаточно сложно. Ресницы слиплись, а губы покусаны от волнения. Но при всем этом я выгляжу как – то порочно, не странно, почему это вызывает в мужчинах такую реакцию. Красота мне досталась от матери, и я бессовестно ее эксплуатировала.

      – Да?

      – Николай Константинович, доброе утро!

      – Я рад тебя слышать, девочка моя. Как ты, как Егор?

      – Хорошо, – улыбаюсь невидящему меня собеседнику, – Егор начал медленно, но верно приходить в себя. Думаю, у нас все получится.

      – В тебе я не сомневался, ты умница. А как твое настроение?

      – Я же говорю, у нас все….

      – Нет, нет, девочка моя. Я все слышал про состояние Егора, а как ты сама?

      А как я? Где есть границы моей личности, не переходящие в состояние моих пациентов. Им лучше – мне лучше, им хуже – я страдаю.

      – Хорошо, вроде бы.

      – Вроде?

      Этот человек растил меня, как личность и с точностью определял, мое настроение в истинном его эквиваленте.

      – Знаете, здесь есть врач, и я ему нравлюсь.

      – А он тебе?

      В голосе учителя явно проскальзывала озабоченность, в такие истории я влипала и в родной больнице.

      – Нет. Но он заведующий отделением, и я не хочу с ним ссориться.

      – Ты умеешь грамотно поставить на место. Но ведь это не все?

      Конечно же, нет! Кричала душа и требовала сказать ему о том, что кажется, она не ровно дышит к молодому хоккеисту.

      Но разум быстро отмел эту идею.

      Конечно же, нет! Такое просто невозможно.

      – Все. Просто не хочу неприятностей на новом месте.

      – Вика, ты одна из самых умных женщин, которых я встречал на своем жизненном пути. А мне без малого шестьдесят, знаешь ли. Я верю в то, что ты со всем разберешься.

      Еще долго я думала над его словами. Моей предельной защитой во все времена, была та самая хваленая сдержанность и осторожность. Я не влюблялась, но крутила романы. Я не ценила людей, если они не