Собор у моря. Ильдефонсо Фальконес

в его глазах читался вопрос, который он так и не задал. Продавцы зерна поспешно освобождали свои прилавки. Люди продолжали кричать, суетиться, бросаясь из стороны в сторону, а колокола Святого Жауме не умолкали.

      Арнау попытался было пройти на площадь Сант-Жауме, но в этот момент зазвонили колокола церкви Святой Клары. Он растерялся, глядя в сторону женского монастыря, и вдруг услышал, что к этому звону присоединились колокола церкви Святого Пере из Фраменорса и церкви Святого Жуста.

      Звонили все колокола города!

      Арнау остался стоять на месте с открытым ртом, потрясенный происходящим.

      Внезапно прямо перед ним выскочил Жоанет. Малыш, взволнованный так же, как и сам Арнау, не мог успокоиться.

      – Via fora! Via fora![6] – кричали со всех сторон.

      – Что это? – спросил Арнау.

      – Via fora! – крикнул ему Жоанет прямо в ухо.

      – Что это значит?..

      Жоанет жестом показал, чтобы Арнау замолчал, и кивнул в сторону старинных Главных ворот возле дворца викария.

      Арнау проследил за рукой товарища и увидел одного из офицеров викария, облаченного в боевые доспехи и посеребренную кольчугу. На боку у него покачивался большой меч; в правой руке он нес на позолоченном древке знамя Святого Георгия – красный крест на белом фоне. За ним следовал другой офицер, тоже в боевых доспехах, и нес знамя города. Оба прошли в самый центр площади, где находился камень, разделявший город на кварталы. Остановившись там с флагами Святого Георгия и Барселоны, они одновременно закричали:

      – Via fora! Via fora!

      Колокола продолжали трезвонить, и крики «Дорогу!» катились по всем улицам города, пугая граждан.

      Жоанет, который до этого наблюдал за происходившим, сохраняя завидное спокойствие, вдруг тоже заорал во всю глотку: «Via fora! Via fora!»

      Наконец Эстранья пришла в себя и тихо сказала Арнау, что им пора уходить отсюда. Но мальчик, не отрывая глаз от двух офицеров, стоявших в центре площади в своих блестящих кольчугах и с мечами на боку и как будто застывших под цветастыми знаменами, отпрянул от мулатки.

      – Пойдем, Арнау, – требовательно позвала его Эстранья.

      – Нет, – ответил он, подстрекаемый Жоанетом.

      Женщина схватила его за плечо и потянула за собой:

      – Пойдем. Это не наше дело.

      – Что ты говоришь, рабыня? – раздался голос незнакомой женщины, которая стояла рядом и наблюдала за происходящим так же зачарованно, как и они. Похоже, она слышала спор между Арнау и мулаткой.

      – Мальчик – раб? – спросила она, глядя на Эстранью.

      Кухарка отрицательно покачала головой.

      – Он – свободный гражданин? – продолжала расспрашивать незнакомка.

      Когда Арнау кивнул, женщина возмущенно воскликнула:

      – Как же ты смеешь говорить, что призыв «Via fora!» – не его дело?

      Эстранья замолкла и, переминаясь с ноги на ногу, как утка, опустила голову.

      – Кто ты такая, рабыня, – обратилась к ней другая женщина, – чтобы отказать мальчику

6

На улицы! (кат.)