Единая теория всего. Константин Образцов

про перипетии корпоративных сражений было неинтересно. Я еще раз с удовольствием сделал глоток и открыл книгу. Впереди была чудесная и в самом лучшем смысле этого слова спокойная ночь.

      – Где у вас можно присесть?

      Голос показался знакомым – и точно: мой попутчик стоял у входа в вагон, а официантка Наташа обводила широким жестом пространство, как бы очерчивая богатство вариантов посадки. Виски уже успел затормозить мои реакции, я дернулся было, чтобы снова спрятать глаза в книгу, но не успел – мы встретились взглядами, и он тут же сказал:

      – А, вот! – и двинулся в мою сторону. – Не возражаете?

      Я не возражал. Проклятая петербургская деликатность: нет чтобы сказать прямо: «Извините, я планировал провести этот вечер в одиночестве», ну или хотя бы: «Тут занято». Надо обязательно не возражать, а потом сидеть с надменно-кислой физиономией, как будто кто-то впереди тебя пролез в очередь. Впрочем, не исключено, что и мой сосед руководствовался схожими побуждениями, заставляющими непременно составить компанию человеку, которого увидел впервые в жизни полчаса назад и с которым едва перекинулся несколькими фразами, словно пройти мимо будет невежливо.

      Оставалась надежда, что попутчик окажется молчуном. Я снова прикрылся книгой, безуспешно пытаясь сосредоточиться на чтении. Официантка Наташа тем временем принесла меню. Мой визави извлек из кармана пиджака очки в тонкой золоченой оправе, надел на нос, отодвинул подальше меню, как часто делают дальнозоркие люди, и принялся изучать.

      – Вот что, – изрек он через минуту, – мне, пожалуйста, фирменную солянку, селедочку на ржаном хлебе с теплой картошечкой, соленые грузди и водку, грамм сто, в замороженной рюмке.

      Рот мгновенно наполнился слюной и даже сердце заныло. Колебания были недолгими.

      – Наташа, и мне можно то же самое? А яблоко резать не нужно.

      – Конечно. – Она быстро сделала пометку в блокнотике, наверное, умножила на два. – Водочку в один графинчик налить?

      Мы переглянулись.

      – Да, можно в один.

      После этого прятаться за книжкой было уже глупо.

      Мы выпили по первой за знакомство под восхитительно пламенеющую солянку с томящимся в ней ломтиком свежего пронзительного лимона.

      – Адамов, – старомодно представился он. – Виктор Геннадьевич.

      Я тоже назвал себя.

      – Какое имя редкое, – заметил мой новый знакомый. – Можно сказать, литературное.

      Вторая вскоре отправилась вслед за первой в сопровождении нежнейшей селедочки на пропитанном маслом ломтике поджаренного ржаного хлеба. Сразу захотелось курить. Наступало время для разговоров.

      – Вы из Москвы или из Ленинграда? – поинтересовался Виктор Геннадьевич.

      – Я – да. – Ответ вышел каким-то неловким, наверное, из-за путаницы в топонимике. – Домой еду.

      – Я тоже ленинградец, – сообщил Адамов. – Чем занимаетесь, если не секрет?

      – Консультант. – Я всегда так отвечаю,