Как взрыв сверхновой. Эмиль Вейцман

были далеко в Москве и быстро хватиться меня не могли. Что же касается моих американских коллег, то мое исчезновение они заметили относительно быстро, но поначалу не очень обеспокоились им – я-то временно находился в Вашингтоне, в административном округе Колумбия, а они совершенно в другом месте, за пару тысяч километров от столицы Соединенных Штатов. Вот закончит Михаил (Майкл) свои дела в Вашингтоне и приедет к нам на переговоры – куда он денется…

      У бандитов, которые наблюдали за мной в России, имелись некоторые основания для моего похищения. Как-никак я был владельцем двух московских квартир, и уж одна из них, с их точки зрения, была у меня явно лишней. Ее следовало конфисковать, а впридачу к ней и несколько сотен тысяч долларов потребовать. И они попытались сделать это.

      Я не стану подробно описывать, как около года провел в заточении, как со мной обращались и как перевозили с одного места на другое. В прессе, российской и зарубежной, каждый год проходят сотни и сотни сообщений на тему о похищении людей, в частности, об обращении с похищенными. В моем конкретном случае не было ничего оригинального, разве только то, что меня, россиянина, стерегли в основном мексиканцы. Время от времени наезжал эмиссар из Чечни (проживающий в основном в Нью-Йорке), заставлял наговаривать на магнитофонную ленту заранее составленный текст или же принуждал позировать перед телекамерой. Во втором случае текст мог наговариваться мной, а мог и кем-нибудь из главных похитителей. К концу моего заточения я уже дышал на ладан и, наверное, скончался бы в один не очень прекрасный день, но неожиданно произошло сильное землетрясение, которое и освободило меня. Да-да освободило. Вот ведь ирония судьбы – один не очень приятный день для сотен тысяч мексиканцев оказался для меня очень даже приятным.

      Местность, где находилось место моего пленения, оказалось почти в эпицентре катаклизма. Строение, в подвале которого я содержался на цепи, развалилось, как карточный домик, раздавив под собою насмерть всех моих сторожей. Я остался невредимым под развалинами. Вытащили меня из-под них канадские спасатели. Я был, естественно, в шоке, от которого отошел только через неделю. Спасенье мое расценивалось как чудо.

      Наконец сознание вернулось ко мне; я открыл глаза и увидел Алевтину, именно Алевтину, а не Мэри-Джейн. Дело в том, что пожилая особа, сидевшая возле моей постели, была почти в возрасте моей кузины накануне ее смерти плюс несколько лет. На первый взгляд от трех до пяти.

      Еле ворочая языком, я то ли произнес, то ли простонал:

      – Алевтина… это ты?

      Ответ не заставил себя ждать:

      – Господи! Очнулся! Ну слава тебе, Господи! Пришел бы в себя на полчаса раньше, застал бы Ирину.

      То есть мою жену.

      Алевтина нажала кнопку вызова врача, исполненная намерением поставить его в известность, что пациент вышел из шокового состояния и необходимо принять меры по его дальнейшей реабилитации.

      Через