Шерлок Холмс и дело о шахматной доске (сборник). Дэвид Уилсон

же по-прежнему пристально смотрел на Патрика, ожидая продолжения, и тот стал объяснять:

      – Я тоже так думаю, Джон, однако, полиция ведет расследование уже несколько недель, а между тем, кажется, ничуть не продвинулась. Насколько я знаю, все началось с того, что хозяйка дома, миссис Виктория Тернер, ночью услыхала какие-то постукивания. По-видимому, сначала муж пытался убедить ее, что это шумит кто-то из слуг или, возможно, сами стены студеной ночью издают какие-то звуки. Кажется, он пребывал в убеждении, что супруге спросонья почудилось, пока не услышал тот же стук своими ушами. Следующей ночью, когда раздались непонятные звуки, миссис Тернер проснулась, растолкала мужа, и он тоже их услышал. Кроме этого я мало что знаю и, боюсь, могу лишь поведать вам, что все это продолжалось несколько недель. Затем Тернеры обратились в полицию, но та до сих пор не нашла разгадку.

      Холмс сидел все в той же позе, устремив на Патрика свои серые глаза, но мысленно отсутствовал, систематизируя в уме те немногие сведения, что предоставил ему мой кузен. Я же прошелся по комнате, а затем сел в кресло, чтобы успокоить боль в ноге.

      – Насколько я понимаю, полицейские не сумели установить, что к возникновению этих звуков причастен кто-то из домашних? – спросил я.

      – Нет, и прислуга также не смогла пролить свет на это дело. Откровенно говоря, я слышал, что теперь в полиции считают, будто это результат воздействия сверхъестественных сил, а следовательно, вопрос находится вне их компетенции.

      Холмс откинулся на спинку кресла и задумчиво поглядел на огонь.

      – Значит, нам остается лишь предположить, господа, что, если все обстоит именно так, этот Эдинбургский призрак потребовал жертву в ночи, – проговорил он. – По-видимому, вы не знаете, кому принадлежит тело?

      – Нет. Полиция изо всех сил препятствует утечке информации. Вроде бы ведущему расследование инспектору велели не растрачивать попусту силы на это, как считается, бесперспективное дело, так что он, в свою очередь, переложил всю ответственность на молодого констебля, однако поговаривают, будто у того совсем нет опыта. У меня, знаете ли, почти не было времени вникать во все эти слухи, но, исходя из того немногого, что я слышал, возможно, мы столкнулись с чем-то не доступным нашему пониманию. «Есть многое на свете, друг Горацио…» Что вы обо всем этом думаете, мистер Холмс?

      Теперь мой друг, судя по его скептическому виду, не испытывал к делу большого интереса.

      – Честно говоря, у меня такое ощущение, что всему этому должно найтись очень простое объяснение. Я бы возложил ответственность за вялое расследование на эдинбургскую полицию, а дело доверил бы новому человеку со свежим взглядом. Как имя того молодого констебля?

      – Мортхаус, – откликнулся Патрик. – Джеймс Мортхаус.

      Холмс сухо усмехнулся:

      – Этот Мортхаус, должно быть, пропустил какую-то важную улику.

      – Вы считаете, что в ней и заключается то самое простое объяснение, Холмс? – спросил я. – Уверен, здешние полицейские ни в чем не уступают лондонским.

      Детектив