Клятва Крови 3. Жребий судьбы. Виктория Райт

убить время, Рэн приветливо к нему обратился:

      – Лорд Валс, чем вы так встревожены?

      Министр кашлянул, понижая голос:

      – Ваша светлость, если бы вы только знали, как это сложно общаться с этими… этими… – он почти прошептал, – рапиями, даром что женщины.

      Это точно! Дриады при всей своей воздушности и иллюзорной простоте никогда не упускали свою выгоду, запускали в нее зубки подобно рапиям – хищным рыбам, чьи челюсти можно разжать, если они вцепились в добычу, только с помощью специального заклинания, другое на них не действовало.

      Рэн усмехнулся.

      – Лорд, ну вы же сами указали причину, зачем же так переживать?

      Министр подавил нервный смешок и тотчас принял важный вид.

      – И то правда.

      По залу прошелся легкий звон – прибывали гостьи. Арка портала засияла, энергия волнами прокатилась по залу. Рэн быстро занял место за спинами родных, согласно статусу. Гай встал рядом. Друг едва слышно прошептал на ухо Рэну:

      – Посмотрим, что за рапии к нам пожаловали.

      Рэн улыбнулся уголками губ и со всей серьезностью посмотрел на арку. Неожиданно оглянулся лорд Стан и хмуро обронил:

      – Постарайтесь отреагировать достойно, лэры.

      Рэн не успел спросить о причине столь странной просьбы – арка вспыхнула, открывая переливающийся всполохами разноцветных энергий переход. Заискрили края разреза пространственной ткани миров и распахнулись, разрываясь, словно масляная пленка по поверхности воды.

      Едва первая гостья вышла из перехода, как у Рэна перехватило дыхание. Он с трудом сохранял невозмутимость. Мощный поток естественной магии дриад прошелся по залу, едва не снося с ног: влечение, интерес, волнение, жар – все смешалось, не давая мыслить здраво. Рэн вздрогнул, когда почувствовал легкую ауру энергий тети Лэйлы. Она сочувствующе смотрела на него, помогая справиться с наваждением. Ее помощь оказалась своевременной, но полностью убрать все очарование, что шло от дриад, не смогла. Рэн покосился на друга. Гай замер столбом, на его лице маской приклеилось выражение почтения, но глаза полыхали так, что от них можно было поджигать факелы.

      Пять высоких женщин двигались плавно, словно плыли над растительным рисунком пола. Такие разные, и почти одинаковые в своих формах. Крутые изгибы потрясали женственностью. Здесь не было тонких талий, но были такие, которые хотелось сжать, почувствовав мягкую податливость и упругость шелковой кожи. Платья разной степени открытости позволяли любоваться гранью между приличным и очень неприличным, но крайне привлекательным. Широкие бедра обтягивали шелковые юбки в пол, обтекая и разжигая воображение. Корсеты приподнимали то, что не нуждалось в поддержке, округляя и так аппетитно выпуклое. Живые цветы украшали сложные плетения кос или волнистые каскады сияющих волос.

      Впереди шествовала Королева. У Рэна язык не поворачивался назвать ее просто женщиной. Если бы боги существовали, она превзошла бы их во всем: