Неон, она и не он. Александр Солин

свой офис. Там его уже ждали двое добродушных французов, с которыми он был знаком заочно, и с ними молоденькая девушка, с чрезвычайно милым, почти как у Брижит Бардо личиком. Те же широко поставленные, догоняющие скулы глаза, прямой коротенький носик, вздернутая верхняя губа, наполовину обнажающая белые зубки. Пухлый полуоткрытый ротик был слегка приплюснут, словно невидимый ангел припал к нему с поцелуем. Золотистые крашеные волосы, схваченные на затылке хвостом, дополняли сходство. Формы ее были расчетливо приведены в соответствие с небольшой стройной фигуркой. На ней было темно-синее в белый горошек платье, не скрывающее аппетитные, в колготках телесного цвета коленки, и строгий серый приталенный пиджак. Леля определенно была роскошнее, но от девушки исходило нечто мягкое, вкрадчивое, кошачье и, в тоже время, беспомощно невинное.

      «Мишель…» – согласно обычаю улыбнулась она, когда дело дошло до знакомства.

      Мужчины попросили кофе и приступили к обмену любезностями. Девушка достала большой блокнот в синюю клеточку и, хмуря лобик, приготовилась записывать. Оказавшись напротив, он заглянул в визитку, которую она ему вручила. Michele Dutronc, assistante du DG (Мишель Дютрон, помощница гендиректора).

      Сдвинутые брови делали ее трогательно серьезной. Двум непослушным прядям не сиделось за ушами, и они мало-помалу выбирались оттуда и нависали над склоненным лицом. Она быстро и досадливо отправляла их назад и снова обращалась к блокноту. Когда ему задавали вопрос, она вскидывала голову и внимательно смотрела на него в ожидании ответа. Он начинал отвечать, и ее черная ручка, такая же тонкая, как ее пальчики щекотала блокнот мелким почерком. Подметив эту особенность, он стал затягивать с ответом, делая вид, будто роется в памяти. Она, как и все, терпеливо ждала, глядя на него, а ему в это время хотелось ей широко и ласково улыбнуться.

      На самом деле было не до улыбок.

      Испытав первую волну иноземного нашествия, российский рынок постепенно насыщался. Теперь, чтобы привлечь к покупкам менее состоятельную публику, требовался товар подешевле, и дешевизна эта должна была начинаться с поставщиков. И как раз с этим у французов было плохо. Так плохо, что ему нужно было решать, работать ли с ними дальше или искать более выгодные предложения. Французы это прекрасно понимали, но, судя по всему, поделать ничего не могли.

      «Собирается ли мистер Maksjmoff работать с традиционно французскими товарами?» – спросила она его под конец певучим голосом на хорошем английском языке.

      «Например?» – поинтересовался мистер Maksjmoff.

      «Например, вина, парфюмерия, модная одежда…» – ответила она.

      «Надо подумать!» – широко и ласково улыбнулся, наконец, он.

      На вечер наметили ужин в тихом месте. Расставаясь, он спросил ее, будет ли она там присутствовать. Она переглянулась с директором, и он ответил вместо нее: “Why not?”

      Тихим местом стал ресторан “Vagenende” на бульваре Сен-Жермен. Патрик с женой забрали его, как всегда, из полюбившегося ему отеля в четырнадцатом округе, откуда