Обратный отсчет. Олекса Белобров

и не появилась. Больше того – она вообще не выходила на работу, а Седой сообщил, мол, дозвонился отец девушки и передал, она-де нездорова и находится на больничном.

      На четвертый день беспробудного загула Александр, проснувшись, обнаружил в постели рядом с собой одну из дежурных сестер. Девица оказалась славная, совсем молоденькая, звали ее Маша, но он совершенно не мог вспомнить, когда и каким образом она оказалась в его постели.

      Именно этот факт подтолкнул Хантера к решительным действиям. Он резко «завязал», принял контрастный душ и в течение суток истязал себя самыми жестокими физическими упражнениями, чтобы остатки алкогольной отравы окончательно выветрились вместе с потом. О таком зверском способе протрезвления рассказывал как-то его дед-фронтовик. Затем пришла пора для решительных действий. Прискакав в кабинет заведующего отделением, он заявил с порога:

      – Владимир Иванович, я прошу вас отпустить меня в город!

      – Что, герой, очухался? – Подполковник пожал ему руку и смерил ироническим взлядом. – Это хорошо, потому что я уже собирался переводить тебя в общую палату. Санитарки уже болтают, что там теперь не «люкс», а нечто среднее между базаром и вокзалом… Ты что в городе забыл? – с подковыркой поинтересовался доктор.

      – Во-первых, хочу съездить в здешний авиационный институт на радиотехнический факультет – насчет моего Кулика. А во-вторых, надо бы в «чекушку»[28] заехать, приодеться, а то у меня кроме больничных рямков ничего и нет… Ну, а в-третьих, – Хантер заговорщически понизил голос, – хочу с Галиной объясниться. По-хорошему: с цветами, шампанским и всем, что в таких случаях полагается!

      – Вот с этого бы и начинал, – понимающе усмехнулся подполковник. – А то в отделении без нее совсем зашились, да и я без нее как без рук… Позволь, а как же ты на костылях? – Седой с сомнением оглядел старлея. – Самара наша – город немалый, на сорок верст вдоль Волги протянулась…

      – А такси на что?

      – Такси… – поморщился Седой. – С нашими таксистами ты так накатаешься, что твой недельный «сквозняк» детской забавой покажется. Завезут они тебя – к цыганам с медведями! Та еще публика!

      – Выходит, я целую неделю пил?! – поразился Александр. – А мне-то казалось – дня два-три, не больше…

      – Неделю, не сомневайся. – Седой о чем-то напряженно раздумывал. – Хвала Аллаху, ты во хмелю тихий, иначе не миновать бы тебе крупных неприятностей… В общем, сделаем так, – продолжал он. – Есть тут у нас в отделении один прапорщик-татарин из Сызрани, Бушуев Павел. Был в Афганистане, служил в ОБАТО[29] в Шинданде. Ты во время своего «сквозняка» с ним, часом, не пересекался?

      – Не знаю я никакого Бушуева, Владимир Иванович. – Сашка, сколько ни напрягал память, так ничего и не припомнил.

      – Ну, не важно. Этот Бушуев – мой должник. Цель у него – уволиться из армии «по состоянию здоровья», хотя на самом деле здоров как бык, точнее – может этих самых быков на бойне кулаком забивать. Была,

28

«Чекушки» – сеть фирменных магазинов «Березка», торговавших потребительскими товарами (преимущественно импортными) за чеки Внешторгбанка, которыми выплачивалась часть зарплаты советским гражданам, работавшим или служившим за рубежом, – дипломатическим, военным и техническим специалистам. «Чекушки» существовали в крупных городах с 1964 по 1989 г.

29

ОБАТО – отдельный батальон аэродромно-технического обеспечения.