Бродяги Севера (сборник). Джеймс Кервуд

сам не забился так глубоко, то, наверное, царапнул бы ее или укусил бы. Но он не смог сделать ни того ни другого.

      Чаллонер стал медленно перебирать пальцами в пушистой шерстке на затылке у Нивы. Заподозрив, что должно было случиться что-то неожиданное, Мики насторожился. Вслед за тем пальцы Чаллонера вдруг сжались, и в ту же минуту он потянул Ниву к себе и стал держать его от себя на расстоянии вытянутой руки. Медвежонок забился, стал высвобождаться и так завизжал, что из искренней симпатии к нему Мики тоже возвысил свой голос и присоединился к какофонии. Полминуты спустя Чаллонер опять посадил Ниву в мешок, но на этот раз так, что голова медвежонка выходила из него наружу, и завязал этот мешок туго вокруг его шеи очень прочной, крученой бечевкой. Таким образом, три четверти Нивы оказались в мешке, а голова вылезала наружу: Нива походил теперь на спеленатого ребенка.

      Оставив медвежонка кататься и выражать свои протесты визгом, Чаллонер принялся за приготовление завтрака. Последствия показались Мики более интересными, чем сама операция, произведенная его хозяином, и потому он стал носиться вокруг Нивы, который бился в мешке изо всех своих сил, стараясь из простой симпатии оказать ему хоть какую-нибудь помощь. Но под конец Нива примирился, и Мики уселся около него и с серьезным видом, если не с упреком, стал смотреть на своего хозяина.

      Серое небо прояснилось и пообещало послать солнечные лучи, когда Чаллонер уже окончательно собрался возобновить свое путешествие на юг. Он стал нагружать свою лодку, оставив Ниву и Мики на самый последок. На носу в лодке он устроил мягкое, уютное гнездышко из шкуры медведицы. Затем он подозвал к себе Мики и привязал к его шее один конец веревки, а другой обмотал вокруг шеи Нивы. Таким образом, щенок и медвежонок оказались на привязи один у другого на пространстве всего только одного аршина. Взяв затем эту парочку за шиворот, он отнес ее на лодку и поместил в гнездо из шкуры Нузак.

      – Ну, ребята, теперь будьте умниками! – сказал он. – Нам нужно сегодня сделать целые сорок миль, чтобы наверстать время, потерянное вчера!

      И как только лодка отплыла, облака прорвались, и с востока прыснул на них солнечный луч.

      Глава V

      В течение первых минут, пока лодка быстро скользила по поверхности озера, странная перемена вдруг произошла в Ниве. Чаллонер не заметил ее, да и Мики ее не понял. Но в Ниве дрожал каждый фибр, и сердце его затрепетало от радости, как и в те солнечные дни, когда он гулял вместе со своей матерью. Ему показалось, что к нему вернулось все, что он потерял, и что теперь все будет обстоять как нельзя лучше, потому что он почуял свою мать! А затем он вдруг открыл, что этот теплый и сильный запах исходил от черной шкуры, на которой он сидел, и постарался прижаться к ней поплотнее. Он лег прямо на живот, протянул перед собою передние лапы, положил на них голову и уставился на Чаллонера.

      Ему трудно было понять, почему здесь сидел на корме этот человек-зверь и гнал свою лодку по воде и почему именно под ним, медвежонком,