И меркнет свет. Кейти Роуз Пул

схватила сестру за плечи. – Я никогда не брошу тебя. Никогда.

      Беру дрожала в объятиях Эфиры, из их глаз, наконец, полились слезы.

      – Мы найдем выход, хорошо? – сказала Эфира. – Мы всегда его находим.

      Беру закрыла глаза, и по щекам потекли новые слезы.

      – Мне нужно идти. Иначе он заметит, что я ушла.

      Эфира понимала, что сестра говорит про свидетеля со шрамами, Лазароса. Она сглотнула и крепко обняла Беру, не зная, когда они снова увидятся.

      Беру медленно высвободилась и вытерла глаза:

      – Пожалуйста, хотя бы обдумай мой план. Пожалуйста.

      Она удержала взгляд Эфиры, ее ясные глаза блестели от слез, но Эфира ответила молчанием. Горько покачав головой, Беру развернулась и залезла в открытое окно.

      Эфира закрыла глаза, вздрогнув от звука захлопнувшегося окна. Она оставалась в укрытии за кустами еще мгновение, после чего вытерла глаза и вышла во двор. Илья ждал ее на другой стороне, облокотившись о колонну со скрещенными на груди руками.

      – Итак? – спросил он, когда она подошла. – Теперь ты мне веришь?

      Эфира не ответила и вошла в двери, которые вели внутрь. Он пошел рядом с ней по коридору, ведущему в ее комнату.

      Илья сделал то, о чем она просила. Отвел ее к Беру. И по какой-то причине Беру была удивительно уверена в его намерениях. Так сильно, что это смогло поколебать сомнения Эфиры.

      Из них двоих Беру всегда лучше понимала людей. В то время как Эфира первым делом видела в них самое худшее, Беру оценивала всех разумно. Она видела в людях хорошее или скорее видела о них правду, их намерения, что ими руководило.

      Взрослея, Эфира всегда позволяла действовать Беру, когда речь шла об общении с людьми. В ночь, когда она привела Антона в их убежище в Паллас Атосе столько месяцев назад, именно Беру убедила его помочь им.

      Возможно, каким-то образом она убедила и Илью. Возможно, она поняла, как завоевать его. Илью соблазняла власть, а Беру теперь была могущественной. Могущественнее Палласа. Могущественнее Эфиры.

      – Почему ты просил меня согласиться стать палачом Палласа? – спросила она вместо того, чтобы отвечать на вопрос Ильи.

      Его удивили ее слова. Вместо того чтобы ответить, он протянул руку и коснулся одного из наручников.

      И она поняла. Если она скажет да, если согласится стать палачом Палласа, то иногда, на какое-то мгновение, ему придется снимать с нее наручники. Она сможет использовать силу.

      – Я не могу убить его, – сказала Эфира. – Палласа. Если убью его, то печать падет, и Беру…

      – Знаю, – ответил Илья, – у меня была другая идея.

      – У тебя правда есть план? – осторожно спросила Эфира. – Способ вывести меня отсюда?

      Он кивнул. Его золотистые глаза не отрывались от нее, а рука все еще касалась ее наручника, но не кожи под ним.

      Она сделала вдох.

      – Тогда я скажу да. Когда Паллас снова призовет меня, я соглашусь стать его палачом. Но твой план… ты должен вывести отсюда и меня, и Беру. Иначе я не согласна.

      Она ожидала, что он начнет протестовать, спорить и говорить