Трон Персии. Книга первая. Наставник. Константин Пылаев

Куруш заинтересовался. – Хм, я бы к тебе присоединился. Сначала поохотимся на двуногих, а потом займёмся львом. Как, позволишь?

      – Для гостя всё, что он пожелает. – хозяин не счёл для себя зазорным принять помощь Куруша. – Пусть будет так.

      Всего два дня им понадобилось, чтобы выследить шайку. С царём пришли лучшие следопыты-охотники и шансов у разбойников не было. Окружили и загнали в узкое ущелье. Побили стрелами, с десяток взяли живьём. Для казни.

      – Марды. – безошибочно определил Варжрук. – Не могут без разбоя. При отце моём много нам бед доставили, но получили-таки своё. Долго ж они здесь не показывались. Начинай.

      Девять разбойников стояли понуро на коленях. Пощады никто не просил – бессмысленно. Другая кровь – не жалко, да ещё попались на чужой земле. Хорошо хоть придушат, а не сдерут с живых кожу. Начнёшь скулить – так и сделают. Но умирать всё равно не хотелось.

      Лишь один, самый молодой, почти юнец, у которого только начал пух на лице пробиваться, улыбался, словно ему обещали сладкую гурию при жизни. А когда двое потянули в разные стороны обёрнутую вокруг шеи верёвку и раздался предсмертный хрип первого умирающего, он бесшабашно запел.

      Грифы слетались моё тело клевать.

      Моё тело клевать – душу терзать.

      За вольную жизнь меня наказать.

      Я разбойником жил.

      Славно жил.

      Жизнью своей не дорожил.

      Обождите, дайте саван надеть.

      Вам не впервой ждать и терпеть.

      Дайте крылатые песню допеть.

      Дева-краса забудешь меня.

      Кто-то другой обнимет тебя.

      Время пришло, забирайте меня.

      Пел он красиво и голос не дрожал от страха. Царь с любопытством наблюдал, как будет вести себя певец, когда палачи вплотную до него доберутся. Семеро уже лежали задушенные, восьмой трепыхался в удавке, пуская пену изо рта. Тут песня кончилась, но юнец успел начать новую, когда верёвка обвила и его шею.

      Дева купалась в озёрной воде

      Грудь белую мыла

      Мимо пророк проходил по нужде

      И тут ретивое заныло

      Взор свой бесстыжий он не отвёл

      И глядя на девичье тело

      К богу воззвал, чтобы он оберёг

      Но руки делали дело.

      (Намёк на легенду о Заратустре и святом озере).

      – Подожди, подожди. – еле сдерживая смех от богохульной песни, остановил палачей Куруш. – Ты что ж это, совсем не боишься?

      – Чего? – нагло спросил певец.

      Куруш усмехнулся.

      – Смерти.

      – А что её бояться. Всем нам через мост Чинвар идти. Сегодня я, завтра быть можешь ты. Кто знает.

      – И ты с такими песнями умирать собрался?

      – Кто весело умирает, тот и на том свете петь будет. Тамошние красавицы поди тоже хорошую песню любят.

      – Там красавиц для таких, как ты нет. Только уродины. Кто ж тебя под мостом слушать будет?

      – Да хоть тот же Визареша. Поди скучно ему таскать унылых мертвецов. Пусть повеселиться.

      – А