Миллион алых роз. Виктор Георгиевич Рымарев

бы это мог быть? Он никого не ожидал. Давно.

      Он неторопливо направился в прихожую.

      Женщина была молодая и привлекательная. Но видел он её впервые.

      – Я от вашей жены, – произнесла она, с явным интересом разглядывая его большими голубыми глазами.

      – У меня нет жены, – резко сказал он. – Вы ошиблись адресом.

      – Я от вашей бывшей жены, – торопливо поправилась она. – Ведь вы – Борис Михайлович? Правда?

      – Меня звать Борис Михайлович.

      Он вопросительно посмотрел на женщину.

      – Извините, я не представилась: Кучерова Ольга Петровна. Я работаю с вашей женой… С вашей бывшей женой.

      Он молчал. Стоял и молчал, не делая ни малейшей попытки сдвинуться с места и впустить гостью в дом.

      – Она умирает, – продолжала Ольга Петровна, казалось, ничуть не удивлённая холодным приёмом. – Она просила… вру… ничего она не просила… Вам надо придти к ней.

      – Зачем?

      – Я же сказала: она умирает.

      – Вы не сказали ничего нового. Она начала умирать с первого дня нашего супружества и успешно творила сиё все двенадцать лет совместной жизни. Десять лет мы живём врозь. За это время она сменила трёх законных мужей (сколько было незаконных, не имею чести знать) и благополучно продолжает умирать. Пора бы… угомониться.

      – Она действительно умирает.

      Он молчал.

      – Когда вы видели её в последний раз?

      – Три месяца назад. Выглядела, как всегда, великолепно, расфуфырена по последней моде и… не соизволила ответить на приветствие.

      – Она любит вас.

      – …но странною любовью…

      – Она всегда любила только вас.

      – Я сыт по горло её любовью.

      – Неужели вы ничего не поняли? Это всё от отчаяния. От желания доказать…

      – Что?

      – Такое не передать словами. Это можно выразить лишь… музыкой.

      – Только музыки мне и не хватает, – скривился он. – Что вам нужно?

      Женщина виновато улыбнулась.

      – Скелет. Настоящий скелет. Она живёт лишь на уколах.

      Он молчал.

      – Врач сказал, что можно ожидать с минуты на минуту.

      Он молчал.

      – Вы верите в бога?

      – Причём здесь бог?

      – Это жестоко, – тихо сказала она. – Вы будете жалеть.

      Он молчал.

      Женщина развернулась и стала медленно спускаться вниз по бетонным ступенькам.

      “…Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем…”

      Стукачок

      – Долго это будет продолжаться?

      Голос начальника цеха был сух и недоброжелателен. В глазах – откровенное презрение.

      Мы с Серёгой быстро переглянулись.

      – Ты о чём, Фед…Фёдор Иванович? – невинно поинтересовался Серёга.

      Я тихонько хихикнул. Здорово Серёга отбрил Федяя. Давно ли числился у Серёги в учениках, бегал с ведром по цеху, искал компрессию (то-то смеху было), а теперь туда же: начальник, гонор показывает.

      Федяй