Операция Моро. Андрей Борисович Гатило

произойти катастрофические события. Достаточно нарушить некоторые законы развития временных линий и произойдет коллапс, то есть схлопывание огромной части хронокосмоса, этакая «черная дыра», без времени и пространства.

      Наш подследственный, Александр Привалов-Лойола, когда-то занимал одну из ведущих должностей Хронопсиса и отвечал за здоровье сотрудников. На высоком профессиональном уровне обеспечивал всю службу необходимой медицинской помощью, и справлялся с этой задачей достаточно успешно. Он организовал целую сеть специализированных клиник, в разных временных слоях, и свободно перемещался как в пространстве, так и во времени, пользуясь всеми средствами службы «Хронопсис».

      Наконец мы смогли его обнаружить и зафиксировать в определенной точке. Без специального оборудования никуда он не денется, не сбежит.

      Предстоит длительная работа, причем именно на этом временном отрезке, на периферии хронокосмоса, в глуши, в провинции. Сюда обычно не суются агенты «Кроноса», да и вряд ли кто вообще заметит исчезновение Привалова.

      Мне сообщили, что Климчук (Привалов) уже доставлен в ближайшее отделение милиции. Его там осмотрели, подогрели, обобрали… Подобрали и обогрели.

      Сделали профилактическую прививку от тулерямии.

      То есть – ввели под кожу простейший биочип, самый простой, но очень ярко светящийся на экранах наших поисковиков.

      Вот и я дошагал до этого отделения полиции. Простите, милиции. Несколько архаичное слово, не правда ли? Зачем биочип? Дело в том, что Привалов опытный и опасный тип, он непременно попробует сбежать.

      Если ему удастся сбежать, я его быстро засеку при помощи примитивного дрона. Само собой, в местных газетах появятся уфологические статьи, а то и фото «летающих тарелок». Что делать, этого не избежать, мы пока не умеем прятать дроны от посторонних глаз и от примитивных, пленочных, галогеносеребряных фотоаппаратов.

      Сменавосемэм.

      До сих пор не понимаю, что это такое. Со слов моих сослуживцев, появлением в прессе нежелательных фотографий мы обязаны именно этому неизвестному прибору.

      – Клиент доставлен! – доложил сержант.

      Я принялся собирать необходимые приборы и материалы для допроса, который можно себе позволить в 1978 году в этом провинциальном поселке, не напугав местных жителей. В моем распоряжении небольшая комната, зарешеченное окно, стены комнаты выкрашены синей масляной краской. Посредине – стол и два стула, по разные стороны стола. На столе раскрытая папка с чистыми листами бумаги.

      Верчу в пальцах авторучку «Паркер» с золотым пером. Для 70-х годов двадцатого века – это атрибут высокого уровня социального статуса, почти как малиновые штаны для плюкан. В комнату входит среднего возраста человек в полосатой пижаме и в тапочках на босу ногу. Я так понял – его обыскали, отобрали все личные вещи и снабдили комплектом дежурной одежды. Бритое лицо, очки в тонкой стальной оправе. Без стекол.

      – Мне разбили очки, что мне делать? – жалуется задержанный, щуря глаза. –