100 дней счастья. Фаусто Брицци

чтобы как-то продлить этот срок? Все что угодно.

      – Химиотерапия, синьора. Это хорошая подмога. Она замедляет разрастание пораженных клеток. Но она, – говорит он мне, – вызывает многочисленные побочные эффекты, которые сделают повседневную жизнь довольно непростой.

      Я возвращаюсь в реальность.

      – Что за побочные эффекты?

      Мне прекрасно известно, что от химии выпадают волосы, тебя постоянно тошнит, рвет, что ты вечно усталый. Кто этого не знает? Я видел не один фильм на эту тему. Кто из знакомых не наблюдал медленное угасание дедушки или дяди? Но когда это касается тебя, это страшно.

      – Проблема в том, синьор Баттистини, что химия – глупая штука, она убивает как больные, так и здоровые клетки. Это своего рода яд, который мы закачиваем в тело, чтобы уничтожить врага, но по мере его воздействия в организме происходит настоящая катастрофа. Побочных эффектов много, гораздо больше, чем вы можете себе представить. Малокровие, проблемы с пищеварением, потеря аппетита и вкуса, температура, кашель, больное горло, мигрени, боль в мышцах, нервное напряжение, потеря слуха, утрата интереса к половой жизни и потеря способности к размножению.

      И это все?

      Если ничего не делать, я умру, и мои последние дни скрасят обезболивающие препараты. Если же я начну лечиться самым распространенным и эффективным методом, я все равно умру, возможно, чуть позже, но тем временем стану другим. Я уже не буду Лучио Баттистини, я превращусь в тень, в жалкое подобие себя. Я стану пленником телеэкрана, буду лежать на диване и щелкать кнопками, перескакивая с канала на канал.

      Онколог спрашивает, готов ли я приступить к первому курсу химиотерапии. Я молчу. Я просто не знаю.

      На выходе из больницы я крепко обнимаю Паолу и направляюсь в булочную, чтобы забрать свои жалкие пожитки. Чуть позже я возвращаюсь домой и ужинаю с женой и детьми.

      Лоренцо и Ева.

      При их именах у меня на глаза наворачиваются слезы.

      Я пытаюсь ни о чем не думать. Подумаю потом.

      Тесть внимательно слушает, когда я сообщаю ему о результатах похода к врачу. И подытоживаю: у меня осталось сто дней. Может быть, сто один, или девяносто девять. А потом настанет та самая «финальная стадия», о которой я даже думать не хочу.

      Оскар задает мне пугающий, но законный вопрос.

      – И как ты собираешься их провести?

      У меня пока нет ответа.

      Сто дней.

      Если не работать, то это просто шикарно.

      Немногие могут себе позволить такой длинный отпуск.

      Жаль только, что я не в отпуске…

      Сто дней.

      Кто бы мог подумать.

      О таком обычно никто не думает.

      Что бы вы сделали, если бы вам осталось жить сто дней?

      Пауза.

      Повторяю вопрос.

      Что бы вы сделали, если бы вам осталось жить сто дней?

      Давайте помогу.

      Ходили бы вы на работу или в университет?

      Занимались бы вы любовью с любимым человеком по сто раз на дню?

      Продали бы все пожитки, чтобы перебраться в тропики?

      Молились бы богу, в которого верили всю свою жизнь?

      Молились бы богу, если до того