И быть подлецом (сборник). Рекс Стаут

мое письмо было уничтожено. Если бы я узнал об этом вовремя, мог бы не откровенничать, излагая его содержание в полиции. Впрочем, не факт. Очевидно, мое отношение к проблеме повлияло на вычисления вероятности того, арестуют ли меня за убийство. Но для решения мне требовалось знать наверняка, во-первых, что письмо уничтожено, а во-вторых, что сотрудники мисс Фрейзер смутно помнят его содержание. Я узнал об этих двух фактах слишком поздно.

      Вульф шевельнулся в кресле:

      – Что еще на пути к утвердительной достоверности?

      – Давайте посмотрим. – Саварезе немного поразмыслил. – Думаю, это все, если только мы не займемся анализом распределений, а это следует оставить для вторичной формулы. Например, изучение моего характера a posteriori[8] показало бы вероятность того, что я способен совершить убийство ради истинной революционной формулы. Еще одна деталь – мое финансовое положение. Моего жалованья едва хватает на достойное существование, но я каждую неделю платил по десять долларов за «Бега».

      – Вы играете на тотализаторе? Посещаете ипподром?

      – Нет. Никогда этим не занимался. Я знаю слишком много – или, скорее, слишком мало. Более девяноста девяти процентов ставок, которые делают на бегах, есть результат выплеска эмоций, а не упражнений ума. Я ограничиваю свои эмоции профессиональной деятельностью. – Саварезе взмахнул рукой. – Это направляет нас в другую сторону – к отрицательной достоверности и выводу, что я не убивал Орчарда, и мы вполне можем туда отправиться. Начнем.

      Мне не удалось бы подбросить Орчарду яд. Я сидел наискосок от него и не помогал передавать бутылки. Невозможно доказать, что я когда-либо купил, украл, одолжил или хранил у себя цианистый калий. Нельзя установить, что я извлек бы какую-либо выгоду из смерти Орчарда. Когда я прибыл в студию без двадцати одиннадцать, все уже находились на месте, и, конечно, попытка подойти к холодильнику и открыть дверцу не осталась бы незамеченной. Нет доказательств, что в моих отношениях с Орчардом присутствовал элемент враждебности или предубежденности. – Саварезе сиял. – Как далеко мы ушли? Один из тысячи?

      – Не мы, а вы, – ответил Вульф не без враждебности. – Я вовсе не продвигался с вами по этому пути, да и ни по какому другому. Я хожу вокруг да около, выясняя то одно, то другое. Вы когда-нибудь бывали в Мичигане?

      В продолжении всего часа, остававшегося до свидания с орхидеями, Вульф засыпал Саварезе вопросами, и тот отвечал кратко и по делу. Очевидно, профессору действительно хотелось сравнить методы Вульфа и полиции. Он вникал в каждый заданный вопрос – скорее с видом судьи, пытающегося составить собственное мнение, нежели подозреваемого в убийстве, которого подвергают допросу. Объективная позиция.

      Это продолжалось до четырех часов, затем я проводил носителя объективной позиции к входной двери, а Вульф пошел к лифту.

      Вскоре после пяти прибыл Сол Пензер. Его макушка едва достает до мочки моего уха, и сложения он самого

8

На основании опыта (лат.).