Новолуние. Стефани Майер

мои руки к животу.

      Сердце стучало у меня в ушах. Я приложила руку к груди. Сердце трепыхалось под ладонью.

      – Думаешь, у меня это когда-нибудь пройдет? – задумчиво спросила я, обращаясь больше к самой себе. – Мое сердце перестанет пытаться выпрыгнуть из груди от твоих прикосновений?

      – Весьма надеюсь, что нет, – немного чопорно ответил он.

      Я закатила глаза.

      – Пойдем посмотрим, как враждуют Монтекки и Капулетти, а?

      – Как скажешь.

      Эдвард растянулся на диване, пока я включала фильм, проматывая начальные титры. Когда я устроилась на краешке дивана, он обнял меня за талию и притянул к своей груди. На ней было не так удобно лежать, как на диванной подушке, потому что она была твердой и холодной, как у ледяной скульптуры, но для меня это не имело значения. Он стянул со спинки дивана старенькое шерстяное покрывало и укрыл меня, чтобы я не замерзла рядом с его телом.

      – Знаешь, я вообще-то терпеть не могу Ромео, – заметил он, когда начался фильм.

      – Чем это Ромео тебе не угодил? – немного уязвленно спросила я. Ромео был одним из моих любимых литературных персонажей. Пока я не встретила Эдварда, у меня был на нем «пунктик».

      – Ну, начнем с того, что он влюблен в Розалину. Тебе не кажется, что это делает его ветреным? А потом, через несколько минут после свадьбы он убивает двоюродного брата Джульетты. Не очень-то умно. Ошибка на ошибке. Разве он мог не разрушить собственное счастье?

      – Хочешь, чтобы я одна это смотрела? – вздохнула я.

      – Нет. Я ведь все равно стану смотреть на тебя. – Его пальцы чертили узоры у меня на руке, отчего та покрывалась гусиной кожей. – Расплачешься?

      – Наверное, – призналась я, – если стану смотреть внимательно.

      – Тогда не буду отвлекать.

      Но я чувствовала, как он касается губами моих волос, и это очень меня отвлекало.

      Фильм, в конечном итоге, захватил меня, по большей части благодаря тому, что Эдвард шептал мне на ухо реплики Ромео. По сравнению с его чарующим бархатным голосом голос актера звучал слабо и хрипло. И, к его изумлению, я все-таки расплакалась, когда Джульетта очнулась и увидела своего новоиспеченного мужа мертвым.

      – Надо признаться, что вот тут я ему почти завидую, – произнес Эдвард, вытирая слезы прядью моих волос.

      – Она очень красивая.

      Он с отвращением фыркнул.

      – Завидую не из-за девушки, а той легкости, с которой он совершил самоубийство, – пояснил он, чуть поддразнивая меня. – У вас, людей, это так легко получается. Всего-то и нужно, что проглотить крохотный пузырек травяного отвара…

      – Что? – ахнула я.

      – Однажды мне пришлось над этим задуматься, и по опыту Карлайла я знал, что будет нелегко. Я даже не уверен, сколькими именно способами Карлайл пытался покончить с собой… после того, как узнал, в кого превратился. – Его голос, сделавшийся было серьезным, вновь стал непринужденным. – А здоровье у него до сих пор прекрасное.

      Я повернулась, чтобы увидеть