Игра трех королей. Катерина Траум

новое авто.

      Рабочие часы окончены, но работа не сделана: он ни на шаг не приблизился к тому, чтобы выяснить, куда же пропадают люди. И потому Рика не отпускало в мирный и тихий квартал Бергердорф, в маленький уютный домишко у железной дороги, где за дверью скулил скучающий по хозяину пёс Макс. Верная овчарка уже пять лет как была единственной живой душой, ждущей его под порогом, но Рика это нисколько не угнетало: напротив, так гораздо лучше, ведь животное, в отличие от человека, никогда не возьмёт в руки оружие, не станет донимать расспросами и просто ляжет рядом, чтобы ты почесал ему мохнатые бока. Машина медленно катилась дальше, уже совсем по другим улицам, закиданным окурками и плевками, заполненным слабой коптящей дымкой от промзоны Биллбрука. Это была изнанка такой передовой страны, как Германия. Её не самое приглядное дно.

      Чёрный «Фольксваген» намеренно ехал неспешно, слабо подсвечивая фарами дорогу: половина уличных фонарей была разбита. Обклеенные кучей объявлений о продаже барахла столбы. Кривые заборы у тех многоэтажек, которые пытались отгородить внутренние дворики от того, чтобы в их мусорных баках ночевали бомжи и закидывались за углом наркоманы. Обсыпающиеся плесневелыми фасадами здания хостелов и хаймов11, слишком старые, чтобы в них можно было жить без опаски, что на голову упадёт потолочная балка. И вонь, просачивающаяся в салон, адская смесь из мочи, пивных паров и дыма.

      Парадокс, но именно в этой большой навозной куче готовили лучшую во всём Гамбурге шаурму.

      «Фольксваген» притормозил у неприметной серой вывески маленького кафе. Рик по старинке запер машину на ключ – иначе раритет не запирался – и прошёл к ободранным деревянным дверям. Мало кто знал про это тихое место, но в том и была его прелесть. У тебя никогда не спросят имени и не узнают род занятий, зато запомнят лицо, а главное – запомнят, чем предпочитаешь ужинать. Правда, именно эти правила анонимности на прошлой неделе Рик нарушил, когда поинтересовался, где же умелая повариха в синем платке, никогда не жалевшая добавки и лишней пинты пива. И вместо внятного ответа получил новое дело.

      Сейчас в шаурмичной было тихо, ни одного посетителя за тремя круглыми не особо вымытыми столиками. Из-за стойки раздачи показался Омер – немолодой турок с пышными чёрными усами, при виде Рика спешно оглядевший свой застиранный фартук на предмет чистоты.

      – Допре виче, хурэ12, – с жутким акцентом поприветствовал он. – Кто желаеме?

      «Сам ты шлюха», – вздохнув, беззлобно подумал Рик. Учить Омера грамотности речи было всё равно что пытаться остановить голыми руками товарняк. Оставалось смириться и попытаться поймать смысл в том, что тот городил.

      – Добрый вечер. Я не за едой, а по поводу нашего разговора о Сафие.

      Услышав имя, Омер активно закивал, уже шустро доставая из-под прилавка одноразовые перчатки и лаваш. Слова про еду он явно услышал не в том смысле, в каком они были сказаны, и Рику только и осталось, что подойти

11

Хайм – немецкое общежитие для беженцев, где они живут, пока не найдут себе что-то более подходящее.

12

«Herr» (Г(х)ерр) – господин, вежливое обращение. «Hure» (хурэ) – шлюха, блядь (ругательство). Омер в силу своей неграмотности и специфичности района, в котором живёт, перепутал созвучные слова.