Жена фабриканта. Валерия Карих

Он убрал свою руку от жены и прошелся по комнате.

      – До чего не люблю, когда ты мне перечишь! Тебе, Ольга, во мне купце много не понять. В твоей семье торговым делом не занимались, и батюшка твой по бедности своей все больше по казенным местам прислуживал, и скудное жалование под старость лет выслужил. А мы – купцы, не хотим жить в нищете, и потому привыкли капитал сызмальства добывать! К этому меня и брата, матушка моя Александра Васильевна и батюшка Кузьма Арсеньевич, царствие ему небесное, с малых лет приучали. И как видишь, не зря! Все, что имею, – Иван довольный обвел рукой вокруг, показывая на богатое убранство спальной комнаты, – все вот этими руками и моим умом нажито! – и в подтверждение своих слов, фабрикант решительно постучал пальцем по своей голове, – имею, благодаря отцовской науке, миллионы! А имел бы я эти миллионы, если бы я, как лодырь сидел бы на печи?

      Ольга Андреевна рассеянно слушала его и с досадой думала, что зря она затеяла этот пустой и бессмысленный разговор: «И где же он лодыря-то нашел? Уж, в моей-то семье никто им не был…».

      Дело в том, что между супругами уже давно продолжался внутренний спор. И если в повседневных житейских делах они принимали в основном общие решения, то в вопросах воспитания дочерей – между ними все чаще проявлялись глубокие разногласия. Ухтомцев был дельцом и потому руководствовался собственным представлением о жизни, в которой деньги и прибыль занимали для него первое место. Конечно, речь шла о деньгах, заработанных собственным трудом и «практическим талантом». Но не всегда, по мнению Ольги, такие деньги были «чистыми»– если таковое слово вообще могло подходить к определению денег. Кроме того, ранней этой весной она вдруг случайно узнала об амурных похождениях мужа с певичкой Сытовой, что также мешало ей удерживать душевное равновесие и уважать мужа и себя: потому что приходилось искать оправдания его постыдным поступкам, чтобы «не думалось» и не болело на душе. Она уже давно убедилась в том, что есть вопросы, в которых она никогда не будет с ним заодно. Стена непонимания пролегала между ними в разных вопросах, но особенно в отношении к деньгам и стремительному обогащению Ивана. Все это порой мешало супругам прийти к общему мнению в разных волнующих ситуациях, которые возникают в жизни любой семьи. Вот и сейчас, этот вопрос острым углом вновь вклинился в их разговор. Тем временем Иван Кузьмич приблизился и остановился перед женой, возвышаясь над ней, будто высокий и твердый утес:

      – Погляди на нашего соседа Трубина. Помещик, – а как беспечно жил! Всё за свои дворянские принципы и манеры держался, в столицах деньги спускал на ветер и пропивал! А как результат – разорился. А тут я! Не будь дураком! Подсуетился и у него почти весь лес и землю недорого прикупил, угодья наши расширил! Опять же, капитал приобрел за счёт …свойственной вам, дворянам, лени и глупости, – самодовольно заключил Иван Кузьмич.

      Услышав такие несправедливые слова про несуществующую «дворянскую лень и глупость», Ольга Андреевна подперла руками свои бока и наскочила на мужа:

      – Это,