Корсары султана. Священная война, религия, пиратство и рабство в османском Средиземноморье, 1500-1700 гг.. Эмрах Сафа Гюркан

Читать онлайн.



Скачать книгу

запретив тем одеваться по-турецки и носить усы. Во имя безопасности следовало отделить предателей от турок – правящей элиты, чья надежность не вызывала сомнений[56].

      Разъяренные изгнанники-мудехары селились не только в портах Алжира. Они обосновались в марокканском Сале и начали разбойничать на побережье океана. По сути, мудехары жили в Сале еще с ХVI века, хотя там и не было порта, подходящего для корсарства[57]. Затем, в начале ХVII века, к ним пришли еще 1200 переселенцев из села Орначос (орначерос), что в Эстремадуре. Те приплыли туда незадолго до изгнания и смогли перевезти имущество. Гораздо меньше повезло мудехарам, прибывшим из Санлукара, Кадиса и Льерены в «последней волне». Бедным переселенцам ничего не оставалось, кроме как присоединиться к орначерос, построившим крепость на другой окраине города, на левом берегу реки Бу-Регрег.

      Новоприбывшие мудехары были обречены на корсарство. Впрочем, они и принадлежали к оседлой, но разбойничьей культуре. Большинство из них еще в Испании учиняло грабежи вместе с пиратами[58]. Кроме того, напомним, что за 30 тысяч дукатов орначерос получили от Филиппа II право носить оружие. А кроме того, они чеканили фальшивую монету. И удивительно ли, что такое племя пополнило ряды пиратов на новой родине? К этим мудехарам в 1614 году примкнули и христианские пираты, вынужденные покинуть Эль-Мамуру (современная Мехдия), когда город перешел в руки испанцев. В результате Сале в мгновение ока преобразился в корсарский порт[59]. Сами же его обитатели, вначале приняв покровительство султана, потом восстали и в 1627 году даже создали независимую республику; правда, постоянное соперничество между орначерос и мудехарами не позволило ей долго просуществовать.

      Теперь возвратимся ко второму поколению мусульманских корсаров – к выходцам из Западной Анатолии, властвовавшим в Магрибе и с конца ХV века все чаще (и все заметнее) нападавшим на христианские побережья. В западных источниках их обозначают как турок, однако здесь надо принимать во внимание не этнический, а религиозный смысл (именно так его понимали в Западном Средиземноморье). Между прочим, часть пиратов происходила из знатных греческих родов, принявших ислам несколько поколений назад. Скажем, матери реисов Хызыра и Оруча – христианки. Однако большинство корсаров, как, например, реисы Кара Дурмуш, Кара Хасан, Курдоглу Муслихиддин, Кемаль, Бурак и Пири, были мусульманами, как говорится, с деда-прадеда.

      Всех их объединяли берега Анатолии. Мусульманское пиратство в регионе расцвело после турецко-венецианской войны[60]. В ХVI веке пираты начали искать новые территории для охоты. Со временем скромные грабежи на море переросли в организованное корсарство и приняли очертания, подобные знаменитому «циклу пиратства» (piracy cycle), о котором писал Филип Госсе[61].

      Впрочем, ровно за три с половиной столетия до английского историка этот трехэтапный процесс уже подробно описал



<p>56</p>

AHN, códices, lib. 125B, fol. 69–72; Friedman, Spanish Captives, 174; Anaya Hernández, Moros en la costa, 133.

<p>57</p>

Poole, Te Barbary Corsairs, 188.

<p>58</p>

Sebastián García Martínez, Bandolerismo, piratería y control de moriscos en Valencia durante el reinado de Felipe II (Valencia: Universidad de Valencia, 1977).

<p>59</p>

Roger Coindreau, Les corsaires de Salé (Paris: Société d’éditions géographiques, maritimes et coloniales, 1948; 3. baskı, Salé: La croisée des chemins, 2006), 42–43.

<p>60</p>

Волкан Дёкмеджи, обратившись к венецианским источникам, посвятил свою работу указанному периоду. См. Volkan Dökmeci, «Venedik Kaynaklarına Göre II. Bayezid ve I. Selim Dönemlerinde Osmanlı Denizciliği ve Korsanlık» (Yayınlanmamış Yüksek Lisans Tezi, İstanbul Üniversitesi, 2011).

<p>61</p>

Philip Gosse, The History of Piracy (New York: Longmans, Green and Co., 1932; Mineola: Dover Publications, 2007), 1–2. Добавим, что не стоит путать автора этой книги с ярым оппонентом Дарвина, фанатичным зоологом и морским биологом Филипом Генри Госсе, о котором рассказывает в своей книге «Отец и сын» Эдмунд Госсе. Филип Госсе был внуком Филипа Генри Госсе (и, следовательно, сыном Эдмунда), врачом по образованию, и жил в первой половине ХХ века.