Корсары султана. Священная война, религия, пиратство и рабство в османском Средиземноморье, 1500-1700 гг.. Эмрах Сафа Гюркан

говорим о ХVI столетии, – преувеличивать доход мудехара от корсарства, которое Стенли Лейн Пул романтически назвал «местью изгнанника» (exile’s vengeance)[35]. Это пиратство ничем не отличалось от обычного разбоя. По сути, некоторых его представителей правильнее назвать не корсарами, а пиратами или просто морскими разбойниками. Их доля в магрибском корсарстве всегда оставалась незначительной, пусть даже христиан и донимало то, что пираты грабят деревни и похищают людей. Едва в дело вмешивался испанский флот, у алжирцев начинались проблемы, и им требовалась помощь. А когда Реконкиста перешла на берега Северной Африки, жителям Алжира волей-неволей пришлось сотрудничать с мусульманскими корсарами из Восточного Средиземноморья.

      Появление мусульман-гази, «второго поколения» корсаров, мгновенно изменило баланс сил в регионе. В военном опыте это поколение несравненно превосходило первых мудехаров. Именно из его рядов вышли такие знаменитые реисы, как Хызыр, Оруч, Тургуд, Салих, Айдын, Курдоглу Муслихиддин и Чифут Синан. Они проявили себя не только как адмиралы, но и как полководцы на суше[36].

      Благодаря турецким воинам, которых регулярно, с разрешения султана, набирали в Анатолии, и пиратам-авантюристам, чьи ряды пополнялись ежедневно, братья Хызыр и Оруч завладели таким важным портом на средиземноморском западе, как Алжир, и объединили под одним знаменем корсаров – выходцев из Восточного Средиземноморья, вначале действовавших независимо друг от друга[37]. В 1529 году корсары захватили наскальную крепость на острове Пеньон-де-Алжир. Остров располагался прямо напротив порта и постоянно угрожал заходившим в него испанским судам. Это сыграло особую роль в расцвете Алжира как корсарской базы. А затем, взяв под контроль другие близлежащие порты с городами, корсары даже создали свое государство, отныне спокойно нападая на испанский берег.

      Следует отличать деятельность второго поколения корсаров, в основном пришедших с берегов Западной Анатолии, от скромного пиратства мудехаров ХVI века. По словам Антонио Сосы[38], очевидца эпохи, мудехары постоянно курсировали возле испанских берегов на маленьких судах вроде бригантин[39] и фыркат[40]. Вооруженные гребцы, служившие и солдатами на таких чектири, легких лодках, присыпали их песком на берегах или же прятали в пещерах, а затем, переодетые, появлялись на взморье. Они отлично владели испанским, и никто не узнавал в них иностранцев. А ночью мудехары шли по тайным путям, зная их как свои пять пальцев, и легко проходили мимо прибрежных дозорных башен, не вызывая у часовых никаких подозрений. Пираты действовали по ситуации: или грабили, или брали в плен встречных христиан, а когда им казалось, что добычи достаточно, они выводили корабли из укрытий и вместе с «трофеями и невольниками» возвращались в Магриб[41].

      Мудехары базировались и в Алжире, и в девяноста километрах к западу от него – в порту Шершель. Как говорил Пири-реис, они «сделали себе ставку, построив

35

Stanley Lane Poole, Te Barbary Corsairs (London: T. Fisher Unwin, 1890), 8.

36

Lemnouar Merouche, Recherches sur l’Algérie à l’époque ottomane II. La course: mythes et réalité (Editions Bouchene, 2007), 47.

37

Rhoads Murphey, «Seyyid Muradî’s Prose Biography of Hızır ibn Yakub, alias Hayreddin Barbarossa: Ottoman Folk Narrative as an under-exploited Source for Historical Reconstruction», Acta Orientalia Academiae Scientiarum Hungaricae 54/4 (2001): 524–530.

38

В предисловии к первому изданию «Топографии» (Diego de Haedo, Topografía e Historia General de Argel (Madrid: La Sociedad de Bibliófilos Españoles, 1927, в 3 томах), одного из наших главных источников, увидевшего свет в 1612 году в испанском городе Вальядолид, Диего де Аэдо уведомляет, будто бы книгу составил его тезка – дядя по отцовской линии, инквизитор и архиепископ Палермо, – на основании свидетельств христиан, возвратившихся из неволи. Поэтому Аэдо на протяжении столетий считали автором «Топографии». Однако Джордж Камамис убедительно продемонстрировал, что это не соответствует действительности, и на самом деле книга принадлежит перу португальского клирика Антонио де Сосы, плененного в Алжире в 1577–1581 гг. George Camamis, Estudios sobre el cautiverio en el siglo de oro (Madrid: Gredos, 1977), 140–143. Для тех, кто ищет подробную информацию о личности Сосы и его пребывании в плену, а также для основательного изучения самого произведения см.: María Antonia Garcés, Cervantes in Algiers: A Captive’s Tale (Nashville: Vanderbilt University Press, 2002), 67–84.

39

Здесь и далее по тексту подразумеваются гребные бригантины, существовавшие в Средиземноморье задолго до появления парусных. В русском флоте они появились в конце XVII века. Их турецко-османское название: пэргэндэ. Его использует и автор. – Прим. пер.

40

Haedo, Topografía, Т. I, 91. Первый том этого бесценного произведения переведен на английский язык; он подробно раскрывает особенности города Алжира, сообщает о том, как управлялся город, какую роль в его жизни играли корсары, а также повествует о местном населении и его культуре. См. Maria Antonia Garcés (подготовка к печати), An Early Modern Dialogue with Islam: Antonio de Sosa’s Topography of Algiers (1612), перевод Diana de Armas Wilson (Notre Dame: University of Notre Dame Press, 2011).

41

Haedo, Topografía, I. cilt, 92.