Тайное становится явным. Марин Монтгомери

Бенджи прыжками несется за мной следом, считая, что я решила поиграть с ним в догонялки.

      Я выхожу на подъездную дорожку и останавливаюсь, но Шарлотта не замечает меня, пока я не встаю прямо перед ее джипом, размахивая желтым плащом, словно флагом. Набрав в грудь воздуха, я кричу:

      – Подождите!

      После непродолжительных терзаний стекло автомобильного окна наконец-то опускается. Хоть медленно, но все равно здорово.

      – Что, во имя всего святого…

      – Подождите! Пожалуйста, подождите, – с этими словами я кидаюсь к водительскому сиденью. – У меня ваш плащ.

      Я боюсь, что Шарлотта поднимет стекло до того, как мне удастся его отдать, так что замираю на месте с плащом в вытянутых руках – самое что ни на есть выразительное предложение о перемирии.

      Шарлотта некоторое время озадачено на меня смотрит.

      – Все в порядке, оставь себе. Тебе не нужно было сюда ехать только для того, чтобы отдать эту штуку.

      – Но он же не мой. Это ваш плащ.

      Повисает напряженное молчание. Мы таращимся друг на друга, пока Шарлотта не замечает десятикилограммовую собаку, лающую из-за моей спины, и не переводит взгляд на нее.

      – Оставь себе.

      – Мне очень жаль, – говорю я. Бенджи еще раз гавкает.

      – Он твой?

      – Нет, – отвечаю я и чувствую, что краснею. – Я собачья сиделка.

      – В моем районе?

      – Ну да. Я много с кем из ваших соседей познакомилась, пока гуляла у озера. Потом кое-кому понадобилось срочно посидеть с собакой, и я согласилась, – рассказываю я и усмехаюсь, – Неплохой способ подзаработать.

      Она кивает, переводит взгляд на боковое зеркало и снимает ладонь с рычага коробки передач.

      – Постойте, – быстро начинаю говорить я, – мне очень жаль, что я так себя повела. Вы были ко мне очень добры, а я поступила как последняя гадина.

      Ее лицо напрягается.

      – Все хорошо, Элли. Ты права: я тебе совсем чужой человек.

      – Нет, совсем нет, – возражаю я и пожимаю плечами. – Вы мне очень помогли, сделали для меня столько хорошего, и я этого совсем не заслужила.

      – Что было, то прошло, – машет рукой Шарлотта.

      – Я очень переживаю, что вы на меня злитесь.

      Она резко выруливает на улицу.

      – Не стоит. Я не так важна, чтобы из-за этого переживать. – Она смотрит на электронные часы на приборной панели. – Мне пора, я опаздываю на встречу.

      – Мы можем поговорить потом?

      – О чем?

      – Я хочу задать вам несколько вопросов.

      Костяшки ее пальцев белеют, а во взгляде проскакивает тревога.

      – Зачем?

      – Это для моей школы… Домоводство.

      – Они что, все еще его преподают?

      – Ну, теперь это называется более политически корректно, – хмыкаю я, – жизненные навыки.

      – И для чего я тебе понадобилась?

      – Ваше печенье, – объясняю я, похлопывая себя по животу. – Буквально лучшее,