С волками жить. Стивен Райт

живую частицу Бенни.

      – Ты сегодня пойдешь? – спросила она.

      – Ага, ага. Минутку.

      – Я даже не знаю, какой сегодня день недели. – Она с тоской взирала на экран. – Без телевидения нет времени.

      – Не говори мне, о чем я думаю. Даже не пытайся.

      – А?

      По всему полу в безжалостном свечении зари высился отталкивающий пейзаж несвежей одежды, потерявшейся обуви, пластиковых пузырьков с красными и синими колпачками, удостоверений личности и кредитных карточек, как липовых, так и настоящих, сигарет, журналов, газет, банок, чашек и пенопластовых коробок из-под бургеров. При свечах эта колоритная мешанина текстур и очертаний казалась интригующей. Он встал и без единого слова вышел из комнаты. Она осталась на матрасе читать и перечитывать все тот же обтрепанный номер «Людей»[29], и звезды все улыбались ей, небеса были дружественны к пользователю, и у обочины стояли лимузины. Он вернулся. В театрально завивающемся плаще снежного дыма.

      – Ты когда-нибудь дул лунный камень? – спросила она.

      – Лунный камень? Это еще что?

      – Новое.

      – Я видел все, что на улице ходит. Ни про какой лунный камень и не слышал.

      – Это потому что новый, прям сейчас.

      – Да ну?

      – Это астронавты втыкают. Одобрено НУАК[30].

      – Добудь.

      Затем неопределимая странность, что до этого плесенью ползла через окна, разрешилась, и настала ночь. Опять.

      – Ого. – Она с трудом поднялась на ноги, не в состоянии справиться с ответственностью прямохождения за пределами обезьяньего приседа, и вот из этого положения созерцала чудеса планетарного вращения. – Прямо мимо этого дня проскочила. Теперь быстрее дней.

      – Что?

      Она вновь обмякла на матрас, как сдувшийся шарик.

      – Что ты сказала?

      – Когда я была маленькой, – начала она, и громадные глаза ее все еще были полны того, что она узрела за тем черным окном.

      – Ох святый боже.

      – Когда я была маленькой, мне хотелось – больше всего на свете – сбежать с карнавалом.

      – Прошу тебя. У меня с сердцем плохо будет.

      – Знаешь же такие сомнительные карнавалы, каждое лето они приезжают на парковку за торговым центром? Те же никакущие аттракционы, из года в год все те же убогие призы, но каждое лето мы не могли дождаться туда попасть в первый же вечер, как только они открывались. И каждый вечер те девушки, которые в ларьках там работали, ух – нам их только дай. Бобовый пуф. Дротики. Воздушка. Шарик от пинг-понга в аквариуме с золотой рыбкой. Я их изучала. Как они движутся, какие у них лица. Мы тут о штукатурке на лице говорим – и о таких стеклянных глазах, какими прямо на тебя смотрят, но не видят. Тела у них всегда были твердыми и костлявыми, и будь уверен, по крайней мере, одна всегда оказывалась рыжей, а у всех из джинсов торчало по пачке «Мальборо», и никто им был не указ, и о тебе они были невысокого мнения, когда ты шаркал мимо, набив себе рожу сахарной ватой. Мне так хотелось быть одной

29

«People» (с 1974) – американский еженедельный журнал светских новостей и очерков.

30

Национальное управление по аэронавтике и космонавтике.