Ловушка вампира. Ожившая легенда. Мери Морган

я хорошо выспалась, не выслушивая твой жуткий храп, – засмеялась мама. Иной раз ее замечания могли ранить окружающих, но из-за своего невероятного эгоизма, она даже не замечала этого.

      Мама достала телефон и старательно что-то в нем листала. Отец тихо смотрел на стол, в ожидании завтрака. Паша играл с Темой. Хоть где-то от него была польза. Ну а я не могла оторвать взгляда от двери, ведущей в спальни. Неужели он еще спал? Этого можно было ожидать, так как мы с ним много времени потратили на общение вместо сна. Но неужели ему не хотелось еще раз увидеть меня перед нашим с семьей отъездом? Неужели то мгновение ничего не значило для него, когда наши глаза встретились друг с другом, когда сердце стучало так сильно? В горле снова застрял ком, который так и хотел вырваться наружу слезами на глазах. Я неосознанно стала тереть лоб, чтобы как-то унять нахлынувшее желание поплакать. Дверь кухни открылась, я тут же обратила взор в открывающийся проем. Внутри появилась надежда, что оттуда сейчас выйдет Вэлериу все с тем же бодрым напитком, что и этой ночью. Но Иона закрыла дверь за выходящей с подносом Мируной. Я поняла, что больше мне не суждено его увидеть.

      – Я отойду! – сказала я и побежала в туалет.

      – Вот это приспичило тебе, сестренка! – засмеялся мне во след Паша.

      Я спешно забежала в туалет и дала волю слезам. Я буквально задыхалась от слез. Не помню, чтобы мне когда-нибудь было так плохо.

      – Что это со мной? Да что же это? – твердила я самой себе. – Дура! Дура!

      Я не знала, как еще себя успокоить, поэтому смирилась со своими рыданиями. Теперь для меня было главное, чтобы никто, кроме меня, их не слышал. Я включила воду и опустилась на закрытый бочок унитаза. Сама себя жалея, свою несостоявшуюся первую любовь. Я плакала. До этого о чувствах я читала лишь в книгах. Никогда не постигала страдания героев, почему от любви может быть больно. Теперь я понимала всех тех девушек из романов, но им больше повезло, у них хотя бы были отношения. А у меня все ограничилось четырьмя часами общения. Слезы иссякли, боль в груди вылилась вместе с ними, и мне стало легче. Я умылась. На мои глаза страшно было смотреть, еще и нос раскраснелся. Мне пришлось приоткрыть окно, уже освобожденное от решетки, чтобы ветер, хлынувший с улицы, освежил лицо и стер следы моего горя. Я посидела так минуты три и, удостоверившись, что результат получился хоть и не на все сто процентов, но довольно сносный, решила закрыть окно и вернуться к семье и двум гостеприимным женщинам.

      Они уже во всю завтракали.

      – Доброе утро, гостьюшка! – сказала Мируна, когда я приближалась к столу. Я тоже поприветствовала их и уселась на ранее занятое место. Рядом со мной уже сидела Иона, мальчикам пришлось немного подвинуться, чтобы мы все поместились за одним столом.

      Передо мной стояла кружка чая и пустое блюдце. А вот на столе в самом его центре было огромное блюдо с выпечкой. Мируна мне объяснила, что и с чем она сделала. Я взяла аналог хачапури и взялась уплетать его с чаем. Удивительно, но вылитые слезы добавили мне аппетита, хотя еще до похода в туалет, думала, что в меня ничего не